– Да, соперничество было не шуточным – произнесла Часстье – этот генерал… как его…

– Лиабел, его звали Лиабел любимая моя.

– Да, Лиабел, был очень красив, прости любимый за прямоту.

– Не за что просить прощения, нежная моя, его облик, действительно был прекрасен. И от этого я ещё больше изумлялся, почему ты выбрала меня?

– Это вопрос?

– Нет. Я давно ответил на него сам. На все свои вопросы прошлого я получил ответы. Ответ таится в тебе самой. Красивей и мудрей чем ты, моя Часстье нет никого на Земле. Наша жизнь даёт нам то, что мы заслуживаем.

Часстье недоуменно смотрела на Цето. Глаза её расширились от удивления, а на губах застыл вопрос о смерти Ервы. Цето гладил её – его родные волосы и как будто не замечал ошарашенную Часстье.

– Как ты думаешь, мы проживаем счастливую жизнь? – вдруг грустно спросил он, смотря на неё взглядом, что трудно описать. Дай Бог каждой, хотя-бы один раз в жизни смотреть в такие глаза! Этого хватит, чтобы вместе встретить старость.

– Да! Да мой любимый! Мы не бросали Ерву! – она вдруг заплакала и повернулась к нему – её отняли у нас! Мы не бросали, ведь так, ведь так, мой ненаглядный?! Скажи, ведь так?

Он обнял её крепче.

– Конечно так. Мы никогда бы её не бросили.

– Надо было её запереть, связать, оберегать и охранять, нашу Ерву, милый! Мы же не виноваты в её гибели?! Не виноваты, скажи?! Скажи мне, пожалуйста!

Часстье обняла его за пояс. Цето замер, рассматривая своё отражение. Он смотрел прямо в свои синие глаза. Что он пытался увидеть в них? Вину?

– Наши друзья справились с задачей. Вот их послание.

Из ослабевшей руки выпал пергамент с написанным на нём, всего лишь одним словом.

– Да.

Время прошло. Знать бы, что это вообще такое – время? День сменял ночь, и Лёша выздоровел. И хотя он всё ещё находился в лазарете, но дата выезда в столицу уже была известна всем. Через три дня отряд, в полном своём составе отправится в путь, если планета не расколется пополам.

Знаток зашёл к Алексею позавтракать. На столике стояли две чашки чая, повидло, варенье и всевозможные булки в небольшой плетёной корзинке.

– Завтрак богов – произнёс с улыбкой Лёша и взял булку, не выбирая.

– Скажешь тоже – сказал Дикарис, перед тем как откусить хорошо намазанный повидлом рожок.

– Ты довольно быстро выздоровел, мой друг.

Ему не мешал говорить рожок во рту. Алексей улыбнулся.

– Может, прожуёшь?

– Прожую, не беспокойся.

У Лёши булка чуть не выпала изо рта.

– Вижу и правда, тут беспокоиться не о чем.

Теперь чуть не выпал рожок.

Успокоились.

Наевшись, они попивали чай в тихой обители лазарета. Осязаемое спокойствие уютно и тепло накрыло двух человек. Над ними не висела обязанность о чём-то обязательно говорить или не говорить, что ещё хуже. Они знали друг о друге всё, что нужно знать и могли говорить друг с другом о чём угодно. Они не знали друг о друге того, что не надо знать и могли о чём угодно молчать.

– Об отъезде знаешь? – спросил Знаток.

– Конечно. Я уже думаю, что о нём знает даже Венг.

– И не говори! Разнесли по всей округе. Надо сказать Бодро, чтобы принял меры. Может кое с кем ему провести беседу?

– Да, Бодро умеет воспитывать – улыбнулся Лёша.

– Я, кстати, хотел тебя поздравить с полным выздоровлением. Прими поздравления. Ты отлично выглядишь, мой друг!

– Благодарю тебя, Знаток.

– Знаешь – после недолгого молчания продолжил Алексей – я, честно говоря, удивлён своему выздоровлению.

– Отчего же? – хитро улыбался Дикарис.

– Даже в моём мире понадобилось бы гораздо больше времени, чтобы выздороветь, после таких ожогов. Хотя мой прошлый мир обладал такими технологиями, которые просто недосягаемы нашему миру. Так, конечно, было не всегда. Изучая древнюю историю человечества 21 века, я жалел людей, живших тогда. Я жалел их потому, что их терзали древние примитивные болезни, от которых они умирали. Было время, когда – ты не поверишь – причиной массовых смертей были обыкновенные болезнетворные бактерии.