– А как дела в твоём футбольном клубе для молодых футболистов? – тот, потупившись, горестно ответил:

– Клуб пока не открылся, – и честно сознался: – Того капитала, что у меня есть, недостаточно для развития клуба. Надо над этим ещё поработать.

– Молодец, – не выдержал Пашинцев и, вынув кошелёк, достал ещё одну пятёрку и передал её Джону.

На лице Джона было столько нескрываемой радости, что ради таких мгновений, чтобы увидеть столько счастья на лице человека, стоило жить.

Джон даже обнял своего благодетеля и, горячо поблагодарив, с криком:

– Старший инженер, ты верь в меня! Я стану чемпионом! – убежал с борта судна.

Он приходил на судно каждый заход в Банжул. Один раз он даже пришёл с несколькими друзьями, и они показали Пашинцеву своё мастерство, гоняя мяч на причале у кормы судна.

В последний заход в Банжул Пашинцев дал ему двадцатку, но не сказал, что это их последняя встреча. Однако Джон, как будто поняв это, схватил Пашинцева за руки и, пристально посмотрев в глаза, попросил:

– Старший инженер, ты, пожалуйста, верь в меня, я многого смогу добиться. Я буду чемпионом. Это я тебе обещаю!

Пашинцев не знал, стал ли Джон чемпионом Гамбии, но среди игроков знаменитых клубов Европы он его так и не увидел.

20.09.2021

Пашинцев после окончания швартовки поднялся в каюту с мечтой, что сейчас помоется в душе и отдохнёт. Но мечты тем и хороши, что остаются мечтами.

Раздался телефонный звонок, и, подняв трубку, он услышал, как вахтенный матрос вежливо попросил его спуститься к трапу, потому что там его ожидает какой-то военный, который утверждает, что хорошо знает Пашинцева.

Странно, но в Конакри Пашинцев никого не знал, тем более из военных.

Пашинцеву так не хотелось разрушать свой букет «мечт», как говорил его младший сын, а когда тот начинал с ним спорить, что такого слова в природе не существует, то сын приходил к выводу, что «мечтов» мало не бывает, а их у него много и он их все мечтает.

Сегодня Пашинцеву, как обычно, пришлось заступить на вахту в четыре утра, а потом остаться на вахте с электромехаником, который нёс вахту с восьми до двенадцати, чтобы с ним закончить швартовку. Поэтому мечтой Пашинцева сейчас было насладиться прохладой кондиционированного воздуха в каюте и нырнуть в чистую постель хотя бы на пару часиков, но ей из-за какого-то вояки, как он теперь понимал, осуществиться не суждено.

Вспомнив всех военно-морских матерей, Пашинцев закрыл каюту и спустился к трапу.

У трапа и в самом деле стоял человек в военной форме, но это был не представитель Военно-морского флота России. Это был обычный человек в морской офицерской форме, правда, с чёрным лицом. На погонах у него красовались три огромные звезды. Несмотря на утреннюю жару, он был в чистом и отглаженном, чуть ли не сверкающем кителе. На рукавах у него золотом блестели невероятно широкие шевроны, но вот лицо его немного подкачало. Оно явно выдавало, что он представитель не ВМФ России, а военного флота этой африканской страны под названием Гвинея, где сейчас находилась «Кидира» и где у Пашинцева не было ни одного знакомого.

Увидев удивление на лице Пашинцева, офицер подошёл к нему чуть ли не строевым шагом и на хорошем русском языке, почти без акцента, поздоровался:

– Здравствуйте, уважаемый старший механик. Я рад Вас приветствовать в нашем знаменитом порту Конакри.

От всего увиденного и услышанного Пашинцев был в шоке. Во-первых, он не знал, как себя вести с представителями военных организаций. Во-вторых, он вообще понятия не имел, есть ли у него право с ними общаться или иметь какие-либо дела. В-третьих, Пашинцева раздирали смутные сомнения: а что вообще надо этому бравому, лощёному офицеру, от чёрной кожи которого яркое африканское солнце отражалось множественными бликами?