После обхода Збышек и рассказал мне, как он обнаружил неисправность в этом дизель генераторе и заказал все необходимые запчасти. Они сейчас уже получены. И нам с ним вместе, в течение этого трёхсуточного рейса, а идем мы сейчас в Голландию на ремонт, потому что масло вытекает из дейдвуда, предстоит этот дизель собрать, поставить «на ноги» и запустить. И на все это нам даётся только три дня. Столько же времени займёт и переход. И вот уже тогда Збышек уедет на Новый год домой, а я продолжу здесь работать в гордом одиночестве.

Так что в Голландии нам предстоит стать в док, где должны будут устранить утечку масла из дейдвуда. До 30-го числа судно должно будет простоять в этом голландском доке, и произвести все запланированные ремонты. А 31-го числа будет отход из Голландии обратно в Англию, чтобы 3-го января вновь стать под погрузку в Авенмаусе.

После отхода от причала пришлось ещё шесть часов сидеть в ЦПУ, обеспечивая безопасный проход в док, из дока и вдоль всего Бристольского залива. До выхода из всех зон разделения в свободные воды. Только тогда от капитана с мостика поступил приказ:

– Останавливать вспомогательные дизеля. Вводить главный двигатель в ходовой режим.

Збышек показал мне, как всё это делается. И только тогда мы уже вдвоем вышли из машинного отделения. Было далеко за полночь.

Я спросил у Збышека, где же мне можно помыться, а он показал пальцем на дверь за углом и говорит:

– Вон там есть душ. Иди и мойся. У меня в каюте есть свой. А когда будешь стармехом вместо меня, то и будешь в нем мыться, а сейчас я в своем душе буду мыться только сам.

Я помылся в душе, который был за углом.

На кровати лежала брошенная простынь и подушка с наволочкой. Одеяло я нашел в небольшом шкафчике, прикреплённым над кроватью. Чемодан мой никак не помещался в этой миниатюрной каюте. Я просто бросил его на диван, лёг на кровать и уснул.

Через несколько дней мы, и в самом деле, пришли в Роттердам и встали в док.

Нельсон долго со мной путешествовал. Он перебывал со мной почти на всех моих судах. И всегда в трудную минуту он подбадривал меня своей улыбкой. А иногда, в особые тяжёлые моменты, он мне дружески подмигивал, стараясь поддержать меня и придать мне силы для преодоления трудностей в жизни судового механика.

Он до сих пор всё время находится со мной. Правда, его место обитания сейчас не каюта моего очередного судна, а всего лишь шкафчик с моей парфюмерией.

Каждое утро я открываю этот шкафчик, чтобы взять оттуда одеколон и протереть им лицо после бритья.

Открывая шкафчик, я всегда говорю своему старому другу:

– Привет, Нельсон.

А он задорно мне подмигивает и желает мне удачи на весь сегодняшний день. Я закрываю шкафчик, оставляя там Нельсона, а сам, подбодрённый его улыбкой иду заниматься своими делами.

Инспектор отдела кадров хитро посмотрел на Малова:

– Ну что? Хватит тебе бездельничать. Наверное, уже замучался бичевать? Не хотелось бы тебе пойти и поработать?

При таком раскладе Малов, конечно, был бы не против и поработать. Тем более что это было слишком шикарно предложено:

– Бездельничать и бичевать.

Хотя он приехал только неделю назад в Петропавловск после отпуска и набичеваться уже успел. Некоторые из моряков, бывало, и месяцами сидели, ожидая подходящего судна. Но это была – «элита», а он – простой четвёртый механик, только что после училища. Хотя уже за спиной имел год работы в этой должности.

Малов не стал возражать инспектору. Инспектор есть инспектор, пусть говорит, что хочет. Он бог и царь. От него зависит его судьба и судно, на которое он тебя пошлет. Поэтому ничего Малов ему не стал говорить, и молча стоял перед ним в ожидании решения своей судьбы.