Через два часа «Петропавловск» тихо тронулся с места, описал широкую циркуляцию, и взял курс на юг.

По многочисленным просьбам капитан разрешил провести в этот день вечер отдыха на открытой палубе. Моряки отмывались после праздника в душевых, судовая палубная команда скатила палубу, и судно снова засверкало чистотой. Музыканты решили не уносить аппаратуру и инструменты в салон третьего класса, и сложили все это на верхней площадке трапа, который вел к каюте «люкс».

Эрнест Рудольфович, который по-прежнему старался не попадаться на глаза бесцеремонным рыбакам, крался из кают-компании в свою каюту после вечернего чая. Сердитый на сегодняшний день, который в основном провел в каюте, и на то, что приходится вот так пробираться по своему судну, он подошел к двери, ведущей к трапу. Дверь оказалась запертой. У него был универсальный ключ, который подходил почти ко всем замкам на судне. Он открыл дверь. Вся верхняя площадка трапа была заставлена музыкальными инструментами. Это переполнило его чашу терпения. Добравшись до каюты, он позвонил вахтенному механику, чтобы тот немедленно прислал к нему Стрельцова.

– Почему вы не отнесли инструменты в салон третьего класса? – сварливо обратился он к запыхавшемуся Стрельцову.

– Капитан разрешил провести сегодня вечер отдыха на палубе.

– Это мне известно. Я спрашиваю, почему дорогостоящая аппаратура валяется на трапе?

– Она не валяется, боцман по моей просьбе запер обе двери. Именно потому, что аппаратура дорогостоящая, я и решил не таскать ее через три палубы и четыре трапа.

– Сейчас же соберите своих музыкантов и перенесите все в салон.

– Все они сейчас на вахте.

– Я распоряжусь, чтобы их отпустили.

– Не нужно распоряжаться, их и без вас отпустят. Мы перенесем инструменты в салон, но в этом случае играть на сегодняшнем вечере мы отказываемся.

– Вот и прекрасно, значит и вечера отдыха сегодня не будет. Все, выполняйте.

Красный от негодования, Миша выскочил от помполита. Музыканты были возмущены не меньше Стрельцова, и ворчали, что больше в руки не возьмут свои инструменты. Ключ от салона Миша отнес помполиту.

– Музыканты потребовали, чтобы я отдал вам ключ. Не дожидаясь ответа, Миша вышел из каюты помполита.

Слух об отмене вечера отдыха быстро распространился по судну. После праздничного ужина к Мише в каюту пришла делегация рыбаков. Миша рассказал им, что произошло, а они заявили, что пойдут к капитану.

– Он у вас настоящий моряк, и мужик что надо. Ты только уговори своих парней, а за нами не заржавеет, ты же знаешь. И инструменты ваши отнесем.

Спустя десять минут Стрельцова вызвали по трансляции в каюту капитана. У капитана сидел багровый помполит, который с ненавистью взглянул на вошедшего Стрельцова.

– Расскажите мне, что у вас произошло с Эрнестом Рудольфовичем, – обратился к Мише капитан.

– Эрнест Рудольфович, – сказал капитан, выслушав объяснения Миши, – мне не понравилось ваше решение, еще меньше мне нравятся его последствия. Я хочу, чтобы вы принесли свои извинения руководителю оркестра.

Помполит заерзал на стуле, а Миша демонстративно повернулся к нему.

– Если мой тон показался вам оскорбительным, я приношу свои извинения, – выдавил из себя помполит.

Миша молча смотрел на него с презрительной ледяной улыбкой.

– Будет нехорошо, если мы отменим обещанный вечер из-за этого инцидента, – сказал капитан.

– Мы будем играть сегодня.

– Спасибо. Сегодня я разрешаю закончить вечер на час позже.

Спускаясь по трапу, Стрельцов подумал, что вероятнее всего, это его последний рейс на «Петропавловске». Своего унижения помполит ему не простит, и уж найдет причину для списания.