живописно – ультрамарином по нивам
с радугой из прока, краплака и яри,
с добавлением кобальта и киновари;
есть у дождя время для наслаждения,
удерживающее его от зуда артерий;
бег перистых и кучевых впечатлений,
прилив, и жажда, и стыд наваждений,
смещение в цветопись ядер энергий,
жар внутренний – жар сочленений
солнечных лучей и ливневых дождей.
«и я всматриваюсь в тебя …»
и я всматриваюсь в тебя
как в неведомый пейзаж
пейзаж открывает глаза
и нежно впитывает меня
мы играем на узнавание
а дорога скользит ровно
искрясь тонко терракотой
лес входит в новый цвет
я была здесь так долго
возвращаясь раз в сотый
мыслями в яркую акварель
где неистовствует апрель
мелькают липы и тополя
где благоухает свежо мята
и трасса сворачивая в себя
остается в моем «навсегда»
Каштаны
Каштаны – к поздним плодам, а не к осени. От осени пусть останутся только крик красок и длинные тени. В поздних плодах особенно поражает истошность и собранность жизненного рывка. Поэтому все это красочное многоцветье – сочный выстрел перед белой тишиной.
1
от звуков абстракции
– геометрия вариаций,
просвеченная сквозь
призмы вещь-свойств,
– единственный брод
хаософона: матери род.
2
значит, вот так сворачивается время,
мелькая днем и ночью попеременно:
изнанкой и лицом, лицом, изнанкой,
мягко ускользая или играя в прятки
с желанием всерьез поймать вопрос
начала и конца – рубца от перегиба,
чуть истончаясь в серебристо-синем,
вальсирующим оттеночно от сини —
к иссиня-черному и к голубь-белому
вобравшему в себя цветовселенную.
Я тогда, конечно, испугалась свободного падения в бесконечность, где поступки и предметы лишаются своих качественных характеристик и являют лишь знаки присутствия. Отчего уход в минус форм сопровождают депрессия и бром? Всегда есть шанс вынырнуть в противоположном.
3
почему сейчас, когда я исчерпана, некрасива,
когда нет ни чувств, ни движения, ни силы,
ты обрушиваешься, как весенний ливень?
и бесцветные глаза, волосы, все свои сердца
я опускаю в тебя, пытаясь расти незаметно,
но старания тщетны, т. к. наигранно лживы,
неудержимо меня разносит по твоим венам:
и я резвлюсь и стенаю, льюсь и проклинаю
одновременно; не помню – знаю мгновение
всем существом податливым и верным.
4
весь день вдоль противоположных сторон
брожу, скитаюсь и прогуливаюсь со сном,
как с бездомным, тобой брошенным псом,
отвечающим мне глазами, носом, хвостом
на любое совместное со- / чувство в плане
– на сослагательность первых очарований;
впрочем, он – ведь сон, он все понимает,
даже то, что еще не приблизилось к яви.
5
цветут глаза, цветут рассветы – лето!
мы забегаем друг к другу ненадолго,
сразу с порога: только ненадолго;
на севере каждый третий из встречных
– служитель культа древнего Ра; а
кстати, и Сфинксы совсем ненароком
в оптике топоса оказались под боком.
6
стремление развивает массу способностей:
а способности в основе новые био-отрасли:
рост онтоизменений с амбицией на фило-:
было время, когда всё био- только и было,
что глупым планктоном в чреве огромном;
а после мы стали, как деревья, взрослыми;
на случай: если и филопрорывы наскучат —
мы причалим к берегам синими лучниками.
Как синими? А с каким у тебя еще цветом ассоциируются легкость, изменчивость и подвижность состояний?! Нам ведь так хочется жить во всех реальных и потенциальных, параллельных и пересекающихся мирах.
7
и какая уж тут жизнь взаймы?! свою бы донести
в душе, сердце, чреве, в стихах и в лет кружении
до тебя, твоих уединенных рассуждений вслух:
пробуждение – голос глухого, уходящий в космос,
минуя чьи-то чужие уши… невидимка, летун,
говорящий морем и испаряющийся еще до суши;
суть голос, не знающий своего тела, голос предела,