Осуществил свои мечты.
Но дух твой, примирён ли с тем он,
Что колыбель ему Кавказ?
Не мчится ль он, как черный Демон,
К родным полям в закатный час?
1908 <22 июля. Ореанда>
Юбилей Гоголя
Полвека ты лежал в незыблемом покое,
Друзьями погребен, и только строгий крест
Вздымался над тобой на камне-аналое
Среди торжественных, среди пустынных мест.
И люди чуждые нечистыми руками
Нелепый мавзолей воздвигли над тобой
И хлынули к тебе с речами и венками
Самодовольною гурьбой.
Твой позабыв завет, смиренный и суровый,
Страшилища твои здесь подняли свой рев:
Склонялся Чичиков, кипели Хлестаковы
И вольнодумствовал Ноздрев.
Как радостен их пир над тихими костями,
На весь родной простор как страшен их привет!
Ты был, живой в гробу, увенчан мертвецами,
Пришедшими к тебе сказать, что смерти нет.
1909
Перед германским посольством
Оно вздымалось глыбой серой
И в белом сумраке ночном
Казалось сказочной химерой,
Тяжелым и недвижным сном.
Два гладиатора держали
Коней железных под уздцы
И терпеливо выжидали
Победу, славу и венцы.
Пред ними высился Исакий.
Внизу, в саду, кипел народ,
Мелькали с пиками казаки,
Шел с музыкой гвардейский взвод.
Царь-прадед, в шишаке крылатом,
Как будто делал ратям смотр.
А там, налево, за Сенатом,
Летел с рукой подъятой Петр.
И дерзко облики нахмуря,
Коней держали два врага
И ждали, что людская буря
Затопит смутой берега.
Когда же вспыхнул пыл военный
В сердцах, как миллион огней,
Они низвергнулись мгновенно
С надменной высоты своей.
Их нет; лишь царский прадед мчится
По-прежнему в сиянье лат,
По-прежнему Петра десница
Благословляет Петроград.
Наш исполин, наш триумфатор,
Каким величьем блещет он!
Пади, германский гладиатор,
Останови коней, тевтон!
1914
Памяти А. В. Самсонова
Орлиным взором ты следил
За нападеньем и борьбою,
А вражий самолет ходил
Чуть видной точкой над тобою.
Коварным знаком с высоты
Он пушкам указал героя,
И мертвым пал, Самсонов, ты
Среди разрушенного строя.
Пробушевал свинцовый град,
И мертвым пал ты под шрапнелью.
Крестясь, покрыл тебя солдат
Своею серою шинелью.
И тихим пламенем горя,
Над местом гибели нежданной
Зардела вещая заря
Бессмертной славы, славы бранной.
1914
Казачий разъезд
С Богом, братцы! Ночь глухая,
Нет ни месяца, ни звезд.
Не звеня, не громыхая,
Собирайтесь-ка в разъезд.
Вы пришли с родного Дона.
Немец бродит по Руси.
Чудотворная икона,
Богородица, спаси!
Были бури, стук булата,
Колыхался тихий Дон:
На святую Русь с заката
Наступал Наполеон,
Но орлам его лукавым
Не сдался российский флаг,
И в Париж с гербом двуглавым,
Победив, вступил казак.
Вы ломали рог турецкий,
Желтый выл на вас дракон.
Неужель орды немецкой
Убоится тихий Дон?
Пыль крутится, сотня скачет,
Враг неистовый бежит,
И пред пикою казачьей
Каска прусская дрожит.
Вот дошли мы до оврага.
Смирно, братцы! На коней!
В поле иней, как бумага,
Не видать вдали огней.
Смирно, братцы! Ночь глухая,
Нет ни месяца, ни звезд.
Не звеня, не громыхая,
С Богом трогайтесь в разъезд.
1914
Она
Она
<Всё, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
В. Соловьев>
I
Спокойный строй задумчивых октав,
Как ты идешь к теченью жизни летней!
Часы раздумий и часы забав Ты закрепляешь в памяти заметней.
Ты, Пушкину досужий вечер дав,
Свел Грацию с коломенскою сплетней,
Тебе Толстой доверил свой «Портрет»,
И музыкой твоей пленялся Фет.
II
Провинциальных Муз глухой приют,
Степной курорт, тебя пою октавой!
Пять лет назад я в первый раз был тут.
С тех пор мне мил и парк твой величавый,
И под горой зеленоватый пруд,
И крик грачей над нижнею дубравой,
И пышных лип цветущий аромат,
С которым странно слился серный яд.
III
Чтоб бестолку рассказ не прерывать,
Я опишу всё по порядку дале,
Как ходят в парк резвиться и гулять