– Давай пройдём по той улице, мне нужно Глафиру Трифоновну проведать, – потянула она мужа за рукав, – Она недавно сильно переболела, хочу проверить, как она. Да и с тобой познакомится, она каждый раз о тебе справляется!

– Ещё чего! – Володя вдруг резко дёрнул рукой, – Ещё по бабкам я не ходил! Тем более, по таким, как эта твоя Глафира! Мало того, что ты к ней таскаешься без всякой надобности, так ещё и меня тащишь! Надо вообще написать на неё куда следует, поверь мне, так и будет, кто-то да напишет! Вот тогда и будут разбирательства, чем она тут таким занимается! Всем тогда не поздоровится, кто к ней шастал! Так вот что, жена моя дорогая, я тебе запрещаю к ней ходить, поняла? Тем более в таком положении. Нечего там делать!

– Почему? Что ты такое говоришь, куда написать, и главное – что? Глафира Трифоновна обычная бабушка, ничего противозаконного не делает!

– Ты у меня иной раз будто с Луны упала! – резко рявкнул Володя, – Ты и половины не знаешь, что про неё местные знают! Это ты дома с книжечкой сидишь, а я с ребятами общаюсь, когда кругом лес… так что знаю побольше тебя.

– Знаешь, так расскажи, а не тычь меня носом, словно я дитё неразумное! – резко оборвала мужа сердитая Лёлька, чем его очень удивила, – Сам собираешь какие-то сплетни, а я к ней хожу и вижу всё сама! И больше, чем всяким россказням, я верю своим глазам!

– Я ничего не желаю слушать! – Володя повысил голос и крепко стиснул руку Лёльки, – Я тебе запрещаю к ней ходить, и всё! Я не желаю потом объясняться за свою глупенькую жёнушку и её наивность! Поняла меня? Только попробуй, ослушайся! Ты что, не понимаешь своей бестолковой головой, что такие вещи могут повредить не только тебе, но и мне тоже! Вообще, ты хоть знаешь, что муж этой Глафиры когда-то срок отсидел, за то, что золотишко где-то припрятал, люди-то не зря говорят! Вот, не знаешь, так слушай тогда, что тебе говорят!

Внутри у Лёльки всё тряслось от злости, но она постаралась успокоиться. Ей очень хотелось сейчас тоже закричать, вырвать из рук мужа свою ладонь… но она понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Поэтому глубоко дышала, стараясь успокоить часто бьющееся сердце, а потом спокойно, чётко и негромко сказала Володе:

– Ну и что с того? Что с того, что было когда-то с мужем Глафиры Трифоновны? Это вообще было-то может при царе Горохе, да и было ли вообще! Тут про любого местного спроси – про каждого раскопаешь «страшную историю»! Кто браконьер, кто ещё чего. Да и вообще, даже если всё это правда, про мужа… Как Глафира Трифоновна за него должна отвечать? У тебя вот тоже родители… однако ты себя таким же не считаешь, и не живёшь, как они!

Володина рука взметнулась вверх, Лёлька испуганно прикрылась, коротко вскрикнув и ожидая удара. Но муж сделал шаг назад, опустил руку и с побелевшим от злости лицом смотрел на сжавшуюся в комочек жену.

– Я сказал – и ты мои слова слышала! – стальным голосом сказал Володя, – Если ты готова променять меня на эту старуху – тогда пойдём домой, я помогу тебе собрать вещи и переехать к этой старой ведьме! У неё и живи! А нет – так выбирай, тебе семья дороже, или эта старая ящерица! Чем она тебя так опоила, что ты меня не слушаешь! Я тебе объяснил, чем чревата такая дружба! Ты совсем что ли дура, если не понимаешь!

Володя развернулся и зашагал к дому, оставив испуганную и растерянную Лёльку посреди улицы. Идти домой ей не хотелось, она никак не могла прийти в себя… так и виделась ей занесённая для удара рука мужа. Решив, что ей самой нужно немного остыть и прийти в себя, Лёлька отправилась к краю посёлка. Туда, где под пригорком текла быстрая Суя, перекатываясь в этом месте через каменные глыбы.