Их совместные вечера, и без того такие редкие, теперь проходили так, словно каждый из них был… один, сам по себе. Володя почти не слушал того, что рассказывала ему жена, рассеянно кивая и отвечая невпопад. Он ел то, что приготовила жена, но мало обращал внимания на то, что находится в его тарелке, а потом раскладывал на столе какие-то карты и записи, включал настольную лампу и сидел до глубокой ночи, пока усталая на работе Лёлька не засыпала. Иногда, очень редко, он словно просыпался от своих мыслей, и тогда они шли в гости к Мише Пантелееву или к кому-то из друзей, иногда отправлялись на новый фильм или концерт по случаю какого-нибудь праздника.

Лёлька пыталась поговорить с мужем, беспокоясь о нём, но это ни к чему не привело. Володя только раздражённо махал на неё рукой и сердито отвечал, что если она не перестанет придумывать себе проблемы на ровном месте, то ничего хорошего у них не получится!

– Хватит! Если у тебя плохое настроение, тоя тут ни при чём! – резко отвечал он жене, – Что, ну что я должен ещё сделать, скажи? Сплясать тебе? Ты знала, куда ехала, и это тебе не Москва! Развлечений тут нет, и если ты для этого решила пилить меня, то имей ввиду – моё терпение может лопнуть! Ты видишь – я занят! Изучаю карту, хочу предложить кое-что начальству! Займи себя чем-то, хоть вязать начни что ли, вместо того чтобы испытывать на прочность моё терпение!

– Володя, при чём здесь развлечения, – тихо, чтобы не сердить мужа, отвечала Лёлька, – Я хочу сказать, что мы с тобой так редко бываем вместе. И ты себя совсем не бережёшь, своё здоровье. Ты только вернулся, неделя всего прошла, и снова собираешься в поход. Тебе нужен отдых, чтобы организм восстановился. Вот Лёша у Светы не уходи так часто, и так надолго. Зачем ты себя выматываешь?

– А ты у нас умнее всех, да? Ты же у нас доктор! Знаешь, что и кому лучше! – Володино лицо стало злым, губы сжались в тонкую нить, – Вот и выходила бы замуж за Лёшу, в чём проблема!

Лёлька обомлела и не нашлась, что ответить. Володя же сгрёб со стола свои карты и сердито глянув на жену, удалился в кухню. Погремев там посудой, он с грохотом подвинул стул и снова зашуршал своими картами, записывая что-то в блокнот.

И вот сейчас, когда шла Лёлька домой по усыпанной золотыми листьями берёзы тропинке, она вдруг впервые подумала… неужели теперь всегда будет так? Неужели вся их семейная жизнь будет теперь такой – молча поужинали, думая каждый про своё, и так же молча занялись своими делами. А что же дальше? Неужели дальше ничего, кроме этого, больше не будет?

Она думала было пойти в штаб геологов и расспросить Морозова, неужели нет какого-то обязательного времени отдыха для вернувшихся из экспедиций. Но узнала от Светланы, что Морозова вызвали в Москву, а потом отправили на какой-то серьёзный объект и вернётся в Ключевую он не раньше, чем через полгода. А в штабе теперь управляется его заместитель, присланный откуда-то из другого региона. Егор Сергеев, усатый пожилой мужчина с суровым, обветренным и испещрённым глубокими морщинами лицом не располагал к беседам с женщинами на такие вот щепетильные и личные темы. Представив, как рассердится Володя, если узнает о том, что его жена говорила с его начальством без его ведома, Лёлька отказалась от своего замысла.

И со скрытой завистью смотрела, когда бывала в гостях у подруги, как Алексей, муж Светланы, спешит поскорее домой, прихватив для жены что-нибудь вкусненькое или просто приятное. Например, букет из ярких осенних листьев и ягод рябины…

– Ну а вы что же, не хотите пока прибавления? – осторожно спрашивала Света у подруги.