– Мы здесь, – окликнул со спины Аркус.

– Потом трупаки рассмотришь, – очередная шпилька Катерины осталась без внимания. За пару месяцев совместной работы Дара поняла, что это лучший выход.

Впереди высилась широкая металлическая дверь. Судя по сколотым вмятинам и выпирающим холмикам от пуль, стреляли в нее с обеих сторон. На полу пара капель крови, но больше ничего примечательного.

– Что я не понимаю? – спросила Дара.

– Ты же проходила курс знакового письма? – получив отрицательный кивок, Аркус продолжил: – На случай обмена все его проходят. Ладно, над дверью написано "Экспериментальная комната № 2. Биофизическая лаборатория". Как тебе?

Дара округлила глаза от удивления, но быстро подавила смятение и продолжила спокойно и с холодком, будто подражая Катерине:

– Не просто так папоротники вымахали. Я догадывалась.

Из-за трещины в стене дверь оказалась зажата и на толчки не поддалась. Тогда Аркус приложил ее ногой в районе замка. Проскрипев, дверь подалась вперед и рухнула, подняв густое облако соляной пыли, тут же налипшей на стекло шлема. Путь в экспериментальную комнату свободен.

Аварийного освещения внутри не было – пришлось включить фонари на полную яркость. Даре померещилось, что за соляной завесой что-то шевельнулось. Предупредить она не успела.

Аркус уже шагнул внутрь.

Прогрохотал выстрел. Пуля с хрустом вошла в стену, обрызгав Дару каменными осколками. Катерина, взвизгнув, присела. Аркус отпрянул и, оступившись о поваленную дверь, упал на спину.

Пару секунд затишья все трое вглядывались в проход. Внутри кто-то шаркал по полу, но никого не было видно.

Из соляного облака вышел человек. Его синий скафандр вымазан в крови, своей или чужой – непонятно.

Аркус попытался подняться, но уперся лбом в дуло серебристого пистолета.

– Кто… Такие… – спросил выживший на чистом русском диалекте. Слова давались ему с трудом, а сквозь экран его шлема просматривалось мертвенно-бледное лицо и болезненно-впалые глаза.

– Тише. Мы из спасательной экспедиции, из Иркутска. Меня зовут Аркус. Ты не ранен? С нами врач. Дай я только встану, и мы осмотрим тебя. – поднимаясь, он потянулся дрожащей рукой к АМК на поясе и, кажется, приготовился к рывку.

– Плохая идея. Убери пистолет. Сюда уже идут остальные, – Дара говорила выжившему, но боковым зрением заметила, как истинный адресат ее слов не стал совершать ошибку.

Пистолет вдруг выпал из рук выжившего. Сам он зашатался, прислонился спиной к стене, тяжело дыша, и медленно сполз вниз.

– Еще раз. Как. Глупо, – он оскалился в довольной улыбке и повалился на бок. Аркус подхватил его голову:

– Катя, скорее ИМК и врачей сюда! На корабле пусть готовятся!

Соляная пыль осела, и Дара заглянула в экспериментальную комнату. В центре высилась гора тел, изорванных пулями. Сверху их придавила металлическая туша бойца в ИМК. Кто-то смог добраться до его единственной уязвимости – стыка между шлемом и металлическим корпусом, где горло было открыто.

– Кто вообще мог завалить такого? – прошептала Дара.

***

"Вошли в зону турбулентности. Привяжите выжившего покрепче", – раздалось из колонок. "Снежинку" тут же тряхнуло.

Один из врачей пробрался к носилкам из натянутой на пружинный каркас синтетической ткани и затянул покрепче ремни на бедрах и груди выжившего, оставив руки лежать свободно, проверил капельницы и сел обратно на место. Час назад спасательная экспедиция закончилась.

На этот раз рядом с Аркусом сидела Дара и нервно покачивалась в кресле, шептала:

–Карты записей выгорели, Ядро Нью-Дзина вместе с ними. А что, если с Охотском было то же самое? Аркус, я боюсь потерять мой новый дом. Просто погиб город, и никто не знает, как так вышло. Всем плевать!