Устала я издеваться и ликовать, уже собралась спать пойти, как на кухне появилась любовница, а теперь законная жена моего мужа Ольга. Помещение, где ярко горела лампочка в разбитом плафоне, наполнилось запахом  удушливых духов.

Две зазнобушки сели напротив меня, и Оля нервно пощелкивала маникюром по белому листу, я догадывалась, что это фото.

-Нам приворожить,- как по секрету шептала Ленка, поддерживая подругу.- Чтобы на всю жизнь.

Я смело взяла фото и посмотрела на него. На нём в форме красовался молодой офицер полиции. Шах и мат, Стопкин. Старый козёл на восемнадцать лет старше Ольги, раздул губищи на молодую. Небось, идиот, уже квартиру на неё переписал. А она вон, что творит.

-Нет,- я обратно перевернула фото.- На тебе проклятье утопленницы. Старая женщина, которой плохо ты сделала, не даст тебе быть счастливой.

Хотя на самом деле, старая женщина уже вдоволь над вами посмеялась и уже устала. Шли бы вы все!

Ленка с Ольгой, как в клубе «Что? Где? Когда?» начали спешно обсуждать, что за утопленница, где утонула, и когда Оля ей насолила.

-Стопкина! Галька Стопкина! Вот почему не вернулась, утопла,- заныла от испуга Лена, и, не дождавшись от перепуганной Ольги слов, повернулась ко мне,- что теперь делать?

-Вещи её соберите в коробку. Не одежду, именно личные вещи.

-Ты выкинула?- Лена дёргала подругу за плечо.

-Ещё нет.

-Собери!

-И мне принеси,- устало сказала я и отправилась спать.

Вырубилась в глубокий сон почти сразу. И даже не заметила, как наступило утро. Из-за куста в комнате навсегда будет сумрачно.

-Светочка, Светочка,- уже стучала ко мне в комнату Ленка.

Я спала в нижнем белье, так и вышла вся помятая и растрепанная к ней. Та с утра вся накрашенная, укладку сделала, сняла свою старую помятую одежду и красовалась в летнем, светлом платье. Не иначе жениха ждет.

-Вот коробочка, с вещами утопленницы.

Я молча забрала обычную коробку из-под обуви. Маловато вещей то моих осталось. Закрыла перед Ленкиным носом дверь.

В коробке не оказалось моего золота: цепочка, кольцо и серьги, ещё Лёша дарил. Среди фотографий, что не тронули ни одной струны в сердце, покоилась маленькая фарфоровая статуэтка. Женщина, обнимающая ребёнка. Символ моего бесплодия. Я нервно закрыла коробку. У меня нет прошлого, у меня только будущее.

Привела себя в порядок, натянула мини, заправила кровать. С коробкой и сумкой вышла в кухню, где кроме Ленки, Ольги и двух соседок сидела в инвалидном кресле Клавдия Ивановна, бывшая учительница  начальных классов. Она была на пару лет старше меня, но так получилось, что отказали ноги. Теперь сидела вся такая сухонькая, жалкая и с надеждой смотрела мне в глаза, и становилось дурно от этого взгляда полного надежды.

-Сожги,- я протянула коробку Ольге.

В дверь позвонили, и хозяйка умчалась открывать, а Клава ухватила меня за руку.

-Если не поможешь, то хоть скажи, ходить смогу?

Я наклонилась к ней и стала шептать в ухо:

-Восемь раз в день представляй, что тебе восемнадцать лет, что мышцы крепки и ноги здоровы, мысленно бегай, и побежишь.

Это всё, что я могла придумать. А ещё улыбнулась, вроде как я уверена, что помогла.

-Света, глянь там мужчина пришёл. Не мой ли,- аж скулила от счастья Ленка.- До чего  офигенный!

Накинув сумку на плечо, я вышла в прихожую.

Высокий и широкоплечий, в отличном классическом костюме черного цвета стоял у двери гладко выбритый Морок и благоухал потрясающим мужским парфюмом с нотками цитруса. Белоснежные манжеты с запонками в которых сияли камни. Расстёгнутый ворот рубахи, открывающий мощную смуглую шею. Дурман, морок рядом с этим самцом.