– Но почему ты не подходила ко мне?

– А разве в этом был смысл? Если бы ты помнил обо мне, то не пришлось бы подходить. Всё могло само случиться. Но не случилось. И всё привело к тому, что мы имеем сейчас. Мы воюем и не можем поговорить по душам. А вспомни, как было раньше.

Дима впервые в жизни почувствовал себя отвратно. Словно в душу плюнули и растоптали. Только это сделал не кто-то посторонний, а он сам. И он понимал, что во всем виноват, он сам привел к такому результату. Он не смог поддержать человека, который раньше ему был очень дорог. В которого он был влюблен. Но что же не дало ему поговорить с ней? Смущение? Страх? Или же он просто идиот?

– Лана, я не знаю, что и сказать. Я, – его голос дрожал и срывался. – Я ведь не хотел так поступать. Нет никаких оправданий моему поступку. Точнее, моему кошмару, который я устроил. Ты имеешь полное право ненавидеть меня, можешь бить и обзываться. Я буду покорен, и ни слова не скажу.

– Теперь это не имеет смысла, – прошептала Лана и улыбнулась, слезы уже высохли на её глазах. – Разве это не счастье? Мы с тобой сидим и разговариваем, как раньше. Так мало нужно было, чтобы просто посидеть вместе на берегу. Всего лишь просто поговорить по душам.

И она положила голову ему на плечо. Дима сперва растерялся, но вскоре почувствовал, как душа наполнилась теплотой. Обняв Лану, он умиротворенно взглянул на реку и задумался о том, можно ли испытывать настоящую любовь в таком возрасте. Определенно, да. И от этого осознания улыбка озарила его лицо.

Это было их первое примирение.

2

– Ты уверен?

– Стопроцентно.

– То есть, ты хочешь....

– Я не вижу смысла продолжать этот разговор, Милана. Я всё сказал.

Девушка недовольно надула губы и отвернулась. Диме не любил ссор, но сейчас разговор зашел в тупик. Всё могло бы закончиться иначе, если бы Лана в очередной раз не проявила свой бунтарский дух.

– Не понимаю, что ты так вцепился в это место? Здесь нет никаких перспектив, мы только и делаем, что прячемся и сдерживаем себя. Мы стали такими не для того, чтобы скрываться. Не для того, чтобы уподобляться этим людишкам. Мы должны быть теми, кто есть. А не жалкими собачонками на поводке.

– Лана, мы не можем просто взять и уйти. Никто нас с тобой не отпустит. Отец....

– Ты же ненавидишь его, – ехидно заметила девушка. – Ты сам говорил, что готов бросить всё и сбежать. Ты же сам это говорил, и не смей это отрицать.

– Я и не отрицаю. Просто сейчас время такое, отцу не понравится, если я его брошу. Ему нужна моя поддержка.

– Не нужно ему ничего, с чего ты взял, что он станет с тобой считаться? Он не видит в тебе потенциал, а я да. И я предлагаю уйти отсюда, пока твой отец-тиран окончательно тебя не подавил.

Дима задумчиво почесал подбородок. Отпираться не было смысла, он действительно хотел самостоятельности. Жить общиной и прятаться, скрывать свою тайну ему не хотелось чуть ли не больше, чем Лане. Но что-то удерживало его от этого отчаянного шага, и это дико раздражало Лану.

– Если ты считаешь, что станешь его наследником, то ты дико ошибаешься, – продолжала давить девушка. – Он не ценит ничего, что ты для него делаешь. Он не сделает того же для тебя, а я готова. Я готова идти с тобой рука об руку.

Лана взяла его за руки и заглянула ему в глаза. От её теплоты невольно закружилась голова. Дима чувствовал себя отвратительно, ибо не знал, как ему поступить. Ему не хотелось обижать девушку, но и он не мог подвести отца. Это был тяжелый выбор, он бы с удовольствием его избежал, но ответ должен был быть.

– Я должен подумать, – коротко ответил он.

Лана только лишь тяжело вздохнула. Отпустив его руки, она направилась домой.