– Как бы я хотела войти в холодные воды моря, в шипящие волны и окунуться туда с головой, забыв обо всем. Но путь туда опасен и далек… – почти шепотом произнесла она, блаженно закрывая глаза от внезапного дуновения прохладного ветерка. – Как ты, деточка? Голова не кружится?

Я отставила от себя железную миску, в которой еще что-то плавало на дне:

– Чувствую себя прекрасно, как никогда раньше. Спасибо вам за все. Если что-то понадобится, вы только попросите! – попыталась я выразиться как можно вежливее, но это прозвучало так неправдоподобно, что я сама себе не поверила. Джун же на это мило улыбнулась:

– Это моя работа, деточка, и более ничего, – спокойно произнесла она. – Поэтому я здесь, с вами.

Помолчав, женщина перевела свой взгляд на эльфийку, быстро уплетавшую свой завтрак:

– Мелани, детка, можешь нас оставить на некоторое время?

Не проронив и слова, девушка, оставив тарелку с едой, вышла из-за стола и уважительно поклонилась целительнице, после чего исчезла из виду, исполняя ее волю.

Как я потом узнала, Мелани уважала и чтила Джун больше чем Эрику и всех остальных имперцев. Во главе общины и каждого клана всегда стоял старейшина, не обделенный некоторыми способностями – и даром ясновиденья в том числе. Он и ведет народ, и лечит, и командует армией, а воины с бойцами – просто сила. Остроухая девушка сначала все не могла понять, почему люди слепо, словно стадо, следуют за женщиной, которая полагается только на свою силу и логику. Но вскоре смирилась с этим беспорядком в нашем общественном строе и продолжила молча чтить законы своего родного племени.

Я грустно проводила Мелани взглядом, и гадалка поднесла трубку к губам:

– Альма, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Этот вопрос меня смутил, но я не подала виду и наивно отвела взгляд в сторону. Признаться, сначала я испугалась, что гадалка успела влезть ко мне в голову и раскопать там правду о странном Охотнике, но потом взяла себя в руки и постаралась ни о чем не думать. Тайна должна была остаться со мной, пока не придет время.

– Нет, мэм, – глухо ответила я, и ведунья тут же непонимающе приподняла брови.

– А мне показалось, что хочешь, – произнесла Джун, выпуская табачный дым через ноздри, подобно злобному дракону. – Ведь я же вижу, что два дня назад что-то случилось, и это «что-то» не дает тебе покоя. Разве я не права?

– Ну, может быть, – в этот момент мне совсем расхотелось ей хоть что-то рассказывать. Тем более, по ее не самому дружелюбному тону можно было догадаться, что она уже что-то знает. Мне это не понравилось, и я сосредоточенно уставилась на ее синие бусы.

– Я могу помочь. Угодить советом в такой ситуации… Или же, – Джун помолчала, подчеркивая драматичность момента, опять выдыхая носом дым. – Или же рассказать, чем все это может закончиться.

– Что вам известно? – уже не играя безобидную девочку, серьезно спросила я, ожидая, что женщина тоже снимет маску притворства.

– Ты ступаешь на распутье трех дорог, деточка, и я просто хочу предостеречь тебя от неприятностей, – после ее слов я нервно хихикнула, подставив руку ко рту.

«Откуда она вообще это взяла?»

– Что за три пути? Я помню, вы говорили мне что-то подобное, но нас тогда очень жестоко прервали, – я перевела тему в немного другое русло, но не ожидала, что гадалка как-то нехорошо улыбнется и начнет раскладывать свои карты прямо на обеденном столе.

– Видишь? – тихо спросила она, кивнув на пожелтевшие картинки только что выпавшие из колоды. – Карты легли так же, как и тогда. Три пути. Ты на распутье.

– И что это значит?

– Первый путь, – отложив трубку, женщина подвинула ко мне небольшую группу карт, в которых я ничего не понимала. – Власть. Ты идешь по чужим костям, теряя волю и разум. Топча все то, что было тебе дорого когда-то. Кровь на твоих руках, кругом смерть. Толпа идет за тобой, словно стадо. За твоей спиной несколько сильных людей, которые в итоге используют тебя, как оружие и уничтожат все.