От мыслей юношу отвлек с шумом падающий на деревья шатер. Старший брат выместил на нем всю злость, ломая и без того покосившиеся подпорки.

– Ты как? – осторожно спросил Коннор, когда длинноволосый мужчина вроде бы немного остудил свой пыл.

Тот не откликнулся.

Клауд стоял посреди поляны, сложа руки на груди. На его поросшем щетиной лице играла какая-то невеселая ухмылка, а его холодные глаза быстро осматривали царящий вокруг хаос и разруху, и опять же, он не обратил никакого внимания на заданный ему вопрос.

– Надо бы тут все сжечь, – после долгой паузы отрешенно ответил он. – Дотла.

– Только сначала надо доложить об этом Эрике, – Коннор тяжело вздохнул и аккуратно поднял замерзшую «розочку» от разбитой зеленой бутыли с земли, на которой отчетливо виднелась засохшая кровь.

– Представляешь, – пробормотал он себе под нос, изучая грязную поверхность стекла. – Кто-то этим пытался защитить себя. Как думаешь, это Охотники здесь постарались?

– Я более чем в этом уверен. Даже наемные убийцы с разбойниками не оставляют после себя такой разгром, – раздраженно выругался Клауд и поманил к себе младшего брата. – Вдобавок ко всему здесь нет ни трупов, ни провианта, ни оружия. Но меня больше всего настораживает эта подозрительная вещь, – седовласый воин кивнул на гору тряпья, аккуратно сложенного в кокон у прогоревшего кострища в самом дальнем углу лагеря.

Более не сказав ни слова, следопыт вынул из ножен небольшой кинжал, сделанный собственными руками. В кузнице мужчина вытворял чудеса – новоиспеченный кинжал, опасный и очень острый, поблескивал в солнечных лучах, пуская яркие блики. В глазах Клауда танцевали огоньки в предвкушении новой охоты, а хитрая ухмылка медленно растягивалась по изуродованному, самодовольному лицу.

– Что ты задумал? – шепотом поинтересовался Коннор, не скрывая своего недовольства. – Там ничего нет.

– После набегов Охотников никто не выживает, – процедил брат сквозь сомкнутые зубы. – А здесь, помимо нас, есть кто-то ещё.

– Чего?! Ты совсем обезумел?

– Стой здесь, заткнись и смотри, – не желая слушать упреки младшего брата, Клауд отстранился от него и решительно зашагал к цели, держа оружие наготове.

«Хорошо, что этого никто не видит», – внезапно подумал про себя юноша, уже готовый увидеть разочарование воина. Но тот, подойдя к месту, не успел даже замахнуться, как вдруг его рука со смертоносным клинком бессильно повисла.

Не понимая, чем была вызвана такая реакция, Коннор в одно мгновение оказался возле кокона из одеял, ожидая увидеть хладный труп одного из знакомых.

Но к его удивлению, внутри лежала молодая девушка, завернутая в плотные куски ткани, словно кочан капусты. Ее спутанные волосы скрывали лицо, а руки покрывали ссадины и грязь. Мальчик отметил про себя, что на затылке у нее все пряди слиплись из-за засохшей крови, и, не подумав, выпалил первую мысль, взбредшую ему в голову:

– Это Охотник? – после этих слов юноша залился краской от стыда и собственной глупости, надеясь на то, что старший брат его не услышал.

Клауд тут же смерил брата презрительным взглядом:

– Ты совсем идиот? Никогда Охотников не видел?

– Видел. Позавчера вечером, и то моя нога была у него на роже.

– Тебе просто крупно повезло, что он не был готов к нападению, – следопыт вновь надел маску циника.

Коннор решил перевести тему:

– Она жива?

– Она спит. Крепко.

– Ты ее видел раньше?

– Нет.

– Как она здесь оказалась?

– Она явно не из здешних мест.

– Надо взять ее с собой, разобраться во всем. Это же живой человек.

– У нас и так провианта не хватает, погиб целый отряд хороших бойцов, а ты говоришь привести еще один голодный рот.