Остановившийся взгляд Мигеля, пустота в суженых зрачках, неестественная для человека белизна кожных покровов, слегка приоткрытые бескровные губы: по всем признакам можно было бы сказать, что он мёртв, но я прекрасно сознавал, что это не так. Discipulus meus любил играть с магией. Именно играть, используя её как инструмент для ненасытного познания Бытия. Это были довольно опасные забавы, хотя он обладал и навыками, и талантами – бесспорно, так. Пожалуй, я раскрыл ему слишком много сокровенных тайн, которые были излишни. За сим была моя вина – целиком и полностью: Мигель переходил границы дозволенного роду людскому и многократно переступал пороги, определённые лично ему, заглядывая в миры, к созерцанию которых он подготовлен не был. Эта тяга, как я понимал, была сродни азарту – желанию испытать себя, всё больше повышая сложность игры и увеличивая ставки. Кроме того, знал я также, что юноша ищет какой-то личный ответ, важный ему. Но самого вопроса я не ведал – ведь я дал обещание не вмешиваться в мысли и переживания молодого мага.

Ныне же его тело простиралось на некогда расчерченном моими когтями столе, а душа в то время обреталась далеко вне своей оболочки. Там, откуда не возвращаются. Люди не возвращаются. Я только сокрушённо покачал головой.

Конец ознакомительного фрагмента.