4-а. Важным компонентом, способствующим обособлению прелюдии, являются, кроме того, и особые начальные песни. У Чуйкова такая песня представляет собой славление государыне (в то время правила Екатерина Великая):

Таким же образом опевается и правительство:

Напротив того, славой богу, но не государыне была торжественная песня из собрания Львова-Прача:

Нетрудно, однако, увидеть, что концовка этой песни слово в слово совпадает с текстом из собрания Чулкова. Не очень это похоже на фольклорную вариативность! Видимо, авторы сборника что-то заимствовали из Чулкова. Но, вероятно, подключение славы здравствующему монарху в песнь столь древнего, напоминающего Клидону гадательного действа казалось в 1790 году не очень приличным, и строки о государыне были сняты. А в издании 1806 года, когда Н. А. Львова уже не было в живых, оказалось возможным вместе с изъятием из предисловия раздела о Клидоне добавить и славу государю, переделав чулковский текст, посвященный государыне:

Вместе с этими изменениями в песню вкралось еще одно: о хлебе теперь больше не упоминается. Намек на какой-то аграрный культ оказался окончательно вымытым из подблюдной песни. Это, видимо, сразу же было воспринято как нонсенс – сужу по недавнему исследованию В. А. Лагшным неизвестной рукописной копии знаменитого сборника, сделанной по выходе второго его издания 1806 года. В этой копии после строки «Ево верные кони не ездятся» вставлены 2-я и 3-я строки из текста первого издания, содержащие славу хлебу, а далее – по тексту второго издания [Лапин 2003: 42]. Таким образом, неизвестный переписчик предпринял попытку восстановить хотя бы в рукописной копии утраченный обрядовый смысл песни.

Рассматриваемая песня при всех своих намеках на некий ритуал воспринимается на первый взгляд как посвящение, сочиненное в угоду самодержавной власти сначала, видимо, самим Чуйковым, затем – публикаторами сборника Львова-Прача в его втором и третьем изданиях. Однако дело обстоит не так: в позднейших публикациях подблюдных песен, записанных уже в бытовой обстановке, подобные славления царю тоже встречаются. Такова запись Станиловским народного варианта славы царю и хлебу, сделанная в далекой Иркутской губ.:

В достоверности сведений этого трагически погибшего молодого этнографа сомневаться не приходится.

Дают ли приведенные факты нам основания предполагать, что в подблюдных гаданиях искони существовал обычай начинать их с хвалы богу, царю, вообще небесным и земным покровителям? Вопрос этот существен для данной работы, потому что от ответа на него, к чему окончательно пока придти трудно, зависит понимание и самой процедуры подблюдного гадания, истории ее развития. Действительно, одно дело, если такие дифирамбические непредсказательные песни вошли в подблюдные гадания на раннем этапе их существования, оформляя их особый раздел – прелюдию. И совсем другое, если такие песни возникли как совершенно искусственное, нефольклорное образование и начали входить в народную традицию во вторичном порядке – через издание песенников с подблюдными песнями и вообще через культивирование этого интересного развлечения в городской среде.