Как пишет Ахмад Дониш далее, среди порядков, установленных эмиром Музаффаром в своих владениях, было распространение различных зрелищ: плясок мальчиков, выступлений масхарабозов, представления канатоходцев и т. д. В этих представлениях проходил весь год. Все были заняты этим шутовством, социальные проблемы замалчивались, люди, занятые зрелищами, были уверены, что все вокруг благополучно. Правление эмира Музаффара было временем постоянного праздника и пиршества. Например, когда наступал новый год, то в течение двух месяцев не прекращались гуляния и пиршества. Потом наступал праздник жертвоприношения или праздник разговления. Когда эти праздники заканчивались, начинался пир по поводу обрезания или бракосочетания царевичей или царевен и т. д. [Дониш 1967: 77].

Личная жизнь самого эмира Музаффара живописалась в трактате следующими красками. За завтраком эмир расспрашивал присутствовавших о совокуплении, о случках различных животных. Это продолжалось до тех пор, пока пища, перебродив в желудке, не возбуждала похоть. Тогда он вскакивал и бежал на женскую половину и наслаждался с женами и наложницами, пока не появлялась нужда пойти в баню. После отдыха за обедом шли непристойные разговоры, пока опять не наступало желание и т. д. Когда же появлялось желание поехать в степь, туда шли арбы, загруженные женщинами. Сопровождавшие эмира три тысячи воинов устраивали в лагере беспрерывные пляски и хороводы [Дониш 1967: 82].

По словам Ахмада Дониша, в правление эмира Музаффара как новый обычай получило распространение празднование нового года или Новруза. Когда солнце достигало середины созвездия Рыбы, начинались специальные приготовления. В середине месяца Тельца, т. е. в марте, собирали людей из пригородов, а ремесленников выгоняли из города [Дониш 1967: 90].

Празднование происходило в летней резиденции эмира Ширбудун, или Ширабадан, расположенной недалеко от Бухары.

По описанию, оставленному нам очевидцем, побывавшим в Бухаре в конце правления эмира Музаффара, резиденция была окружена глинобитной стеной. К этой стене примыкала большая площадь, в обычное время свободная, а в момент празднования покрывавшаяся многочисленными палатками. В одних из них помещались фокусники (в 1885 г. в Бухару были приглашены все русские фокусники, которые в тот момент находились в Средней Азии), в других – торговцы сластями, курительным табаком и «насуаем», т. е. табаком, который в Бухаре клали под язык. Сластями торговали также в разнос, а воду со льдом можно было получить бесплатно, так как разносчики были наняты за казенный счет.

В 1885 г. на улице, по словам очевидцев, можно было видеть и лавку, принадлежавшую эмиру, в которой не производилась торговля, а были выставлены разные диковинки из сокровищницы эмира – для обозрения гуляющих. Среди этих диковинок очевидец называет зеркала всевозможной величины, роскошные попоны и ковры, часы со сложными механизмами, приводящими в движение птиц и животных, музыкальные ящики, канделябры и т. д. На крыше одной из лавок была поставлена палатка, в которой был выставлен волшебный фонарь.

Высоко над землей натягивался канат, на котором выступали канатоходцы. Как полагали, искусство канатоходцев дано свыше, и если, стоя на канате, акробат помолится за кого-нибудь, то Аллах непременно исполнит все, о чем просят. Здесь же состязались борцы, происходили другие состязания, плясали бачи.

Вся площадь блистала десятками тысяч фонарей. Для этой иллюминации были устроены высокие деревянные решетки, на которых были развешаны фонари где гирляндами, а где и сплошными рядами, так что получался большой огненный щит. Фонарями были завешаны все крыши построек и палатки. Особенно освещен был дворец эмира [Синицын 1885: 74].