Почему о таких вещах приходится говорить? Упомянутый пример с постоянной армией подсказывает иное решение. Ответственная структура (государство) берет на себя решение этого вопроса, его решают «соответствующие инстанции». Почему о важном для всего общественного целого деле следует думать и говорить частным людям, а не предоставить решение важного вопроса «органам, для того предназначенным»? Ответ прост: по самой природе вопроса. Любые органы власти – государственные и экономические – это как раз те инстанции, независимости от которых культура должна добиваться по объективным причинам, по конструктивным особенностям своего строения и развития общественного целого. А в самой культуре не существует власть предержащих органов, ответственных за ее развитие – опять же не случайно, таких органов и не должно быть. Сфера культуры сейчас (в отличие от прошлых времен) является областью сознательных действий людей. Решения в этой области должны принимать люди, а не надчеловеческие образования вроде государственных институтов.

Выше мы упоминали о проблемах, возникающих в связи с преемственностью культуры. Другой важный для жизни культуры аспект – творчество. Если преемственность есть стабилизирующий аспект развития, в пределе отрицающий, замораживающий само развитие; если новизна – разрушительный аспект, в пределе приводящий к хаосу, который развиваться не способен, то творчество есть аспект динамической стабилизации культуры. Нужно обратиться теперь к рассмотрению этого аспекта культуры, чтобы глубже понять, почему способ, которым государство работает с культурной жизнью, является вредным для культуры на современном этапе ее развития.

Теория устойчивости развивающихся систем сравнительно низкого (по сравнению с высшими организмами) уровня целостности разработана в экологии. Каждый биоценоз состоит из великого множества жизненных форм (реализованных экологических ниш), согласованная жизнь которых делает возможным устойчивое существование биоценоза и создает устойчивые (лишенные катастроф, т. е. излишней новизны) условия жизни для членов биоценоза. Совокупность биоценозов формируют ландшафт, а совокупность ландшафтов оказывает влияние на жизнь планеты в целом.

Можно рассмотреть, каким образом многообразие состава биоценоза влияет на его устойчивость. Проблема эта еще окончательно не решена, однако предварительные решения уже имеются. Наиболее просто сравнить биоценоз с агроценозом, то есть с полем, засеянным одной сельскохозяйственной культурой. Известно, что агроценозы страдают от вредителей и болезней, едва ли не половина агропродукции пропадает. Почему происходят эти убытки, за что платит агроценоз? За однообразие. Более разнообразные системы более устойчивы. Чрезмерное разнообразие также может привести к некоторому (не очень существенному) снижению устойчивости, но это тема для отдельного разговора. А вот слишком малое разнообразие – гарантированный путь к кризису. Нападающие на агроценоз вредители и сорняки можно рассматривать как шаг к естественной эволюции агроценоза: живая система стремится стать разнообразнее, и первым ее шагом является привлечение конкурентов и врагов царящей монокультуры.

Такие же закономерности действуют в любой сложной системе не-организменного типа (организм достаточно жестко определяет свой состав и там не идет речь о чрезмерном или недостаточном разнообразии). Биоценоз и культура как раз и являются примерами систем с уровнем целостности, достаточном для проявления эффектов сложной системы, но не достигающих организменного уровня. Поэтому для стабильного (длительного) существования культуре тоже важно быть многообразной, единообразная культура обречена на гибель.