А голос того, кто стоял на мосту, сменился, стал тихим да вкрадчивым, словно внутрь лез, да все мысли, что в голове были, обволакивал:

«Где-то ходит, где-то бродит

Он там морока наводит

Шумом леса, криком трав.

Ложь несет, да в ней обман,

Правду чистую и тайны,

В сердце скрытую печаль.

Отопри ты сердце лесу

И в руде ответ узнай».

И такая слабость на Агату навалилась, что глаза закрываться стали. А лицо говорившего словно дымкой заволокло, и вместо равнодушной маски появилось совсем другое: молодое да хитрое.

…отопри ты сердце лесу… и в руде ответ узнай…

Мысленно повторяла она, борясь со сном.

– …. в руде узнай, – едва прошептала девушка, водя руками по земле.

И сама ведь  не заметила, когда сидящей на земле оказалась. Только руку протяни да положи щеку на мягкую матушку – сырую землю. И все волнения уйдут. Ни к чему заботы и тревоги. Так хорошо в забытьи быть, оставить в прошлом все беды и горести…

… в руде узнай…

Навязчиво повторял голос в голове, не давая заснуть, мешая отдаться во власть покоя окончательно.

И тут внутри будто что-то загорелось, забилось, побежало по венам. И Агата четко увидела деревенский дом, где две подруги шепчут друг другу секрет о том, кто им люб.

И тут же скрылись подруги за дымкой. А вместо них показались две женщины. И до того знакомыми почудились их черты, что Агата пригляделась и узнала в них тетку Злату и соседку ее Грушу.

– Ведьма она, говорю тебе, – шептала тетка Злата своей соседке. – Волосы на голове у нее шевелились. Таташка сама видела, когда мимо их избы проходила дня три назад по вечерней заре. – И Услада она приворожила, притянула к себе. А иначе, отчего ж видный парень за безродной да пришлой ухаживать стал? То ей воду принесет, то гулять потянет.

– Так говорят, – тихо-тихо отвечала ей Груша, опасливо косясь и озираясь по сторонам, как бы кто не услышал, – пропали они. И бабка Яговна и Агатка сама, да Услада домой Влас принёс. Увидал, что парень на траве без памяти лежит недалеко от их дома. А молот кузнечный, что с собой тот прихватил, и вовсе в землю вошел так, что, говорят, коня будут впрягать да тащить! Сами-то никто из мужиков так и не смог достать.

– Туда этим двоим и дорога, – зло сплюнула себе под ноги Злата, – пусть бы и в навь саму провалились, – ядовито прошипела она.

И тут исчезла и деревня, и люди, и все исчезло.

…Руда.. дай… напои….– слышался тихий говор.– Помогу… подскажу…

И Агата поняла, что кто-то незримый просит ее об откупе.

И из последних сил сжала она в руке пояс свой обережный, которым было платье ее подпоясано, и тонкий  полумесяц на нем, который ей когда-то Услад выковал, да принёс в подарок. Впился острый край в кожу, кровь выпуская.

Упала капля на траву, впиталась. И тут же со всех сторон послышался шепот.

Кружили вокруг нее, шелестя, словно бабочки крыльями, едва различимые шепотки.

– Шепот, – прошелестели деревья.

– Шепот, – пропела трава.

– Шепот, – послышалось в шуме реки.

– Шепот, – едва проговорила Агата, борясь с засыпающим сознанием из последних сил.

И спал морок, спало наваждение, будто и не засыпала девушка только что. Снова тело силой наполнилось. А лицо стоящего на мосту вновь поменялось. Теперь это был грустный седой старик:

– Проходи, коли угадала, – проговорил он и исчез.

Глава 10. Болотные огни 

Пропал незнакомец, а над рекой, со стороны темного леса поднялись вверх огни зеленые, болотные. Яговна часто говорила Агате, когда та в лес собиралась или по вечеру шла за водой к колодцу дальнему, что у самого леса стоял, что ежели увидит огни такие, то чтобы даже и не думала идти за ними.

«Не огни это вовсе, – рассказывала она маленькой Агате, когда укладывала девочку спать.