Часам к двум управились, дальше – свободное время. В город! Небольшими группками по 3–5 чел разбредаемся по округе. Чисто поглазеть заходим в ближайший гастроном-стекляшку. В рыбном отделе вижу краба-волосатика по 1 руб 90 коп за кг, рядом – копчёный терпуг в виде кусков, перевязанных ниточкой, и консервы из гребешков в уксусе в длинных баночках, как из-под шпрот. Для Сибири это всё невиданные деликатесы, а тут – пожалуйста, бери – не хочу! Ну, посмотрели, носом поводили – и будя!

Выходим, руки в карманах, бесцельно слоняемся в направлении севера, там как бы центр. Бродим уже часа три. В городке на улицах много нашего брата – курсантов. Сине-белые гюйсы – так называется воротник традиционной морской формы с тремя белыми полосками по краям – видно издалека как опознавательный знак. Не сказать, что мы были рады с ними пересекаться, это могли оказаться товарищи, которые нам совсем не товарищи.

Есть в Невельске памятник погибшим рыбакам, который прямо так и называется. Он сделан из белого мрамора и расположен на взгорке, оттуда открывается неплохой вид на город, порт и море. Мраморный моряк держит в поднятой вверх руке зажжённый фальшфейер, и на каменной белой стеле высечены золотыми буквами несколько десятков фамилий из погибших экипажей. Там такая трагическая история вышла… Ещё в 50-х годах зимой в Беринговом море был свирепый шторм, во время которого погибли аж четыре рыболовных судна, три из которых были с Невельской базы тралового флота (НБТФ), а четвёртое – из Приморья. Говорят, началось сильное обледенение корпуса (что в зимние шторма обычное дело), видимо, обкалывать не успевали, траулер подал сигнал бедствия и опрокинулся. Но с него успели как-то снять экипаж на подошедшее на помощь такое же судно. И с этим получилось так же. И с третьим тоже. Уцелели вроде как один или двое человек. Они выбрались на днище опрокинувшегося, ещё какое-то время державшегося на плаву траулера. Жуть…

Конец ознакомительного фрагмента.