Бесстрашно, всем размахам вопреки,
Но если б раньше знал я всё, ребята,
Да разве угодил бы в моряки?
Письмо курсанта Мореходки
Привет вам, папа, мама дорогие,
На палубе качаясь под аврал
(Вы сами понимаете – стихия!),
Письмо я криво-косо написал.
Вчера в открытый океан по галсу
Отбросив чалки, вышли мы с утра,
И вдруг на ахтерштевне разыгрался
Во все двенадцать баллеров штормтрап.
На мостике под бейдевиндом стоя,
Нактоуз крыл по стеньге капитан
До той поры, пока его волною
Не выбросил на клотик ураган.
– Хватайте кранцы, чтоб вас всех, салаги!
Пока бизань не занайтовил фал! –
Суровый и худой, как будто нагель,
Старпом курсантам грозно прорычал.
И тут фальшбортом мы на риф нарвались,
Наш пароход едва не утонул,
Но я в кают-компании роялем
Пробоину немедленно заткнул.
Ущерб на полной траверз насчитали,
Меня на год лишили стипы всей.
Прошу на возмещение рояля
Прислать по почте девятьсот рублей.
Постскриптум:
Не надо плакать, мама дорогая,
Пить валидол или бежать к врачу,
Письмо дай папе, он моряк, он знает,
Что я на Черном море и шучу.
А с переводом – буду очень рад
Принять обычных ваших пятьдесят.
Молодёжь, зачем ты пьёшь?
(По рассказу Михаила Акулова, Мишани)
Два курсанта Мореходки
По Одессе погуляли,
Перебрали малость водки
И свалились под забор.
Было им уютно очень
На природе южной ночью,
А к утру их взял в кутузку
Проезжающий дозор.
Их немножечко встряхнули
И легонько допросили,
Семафором сообщили
На учебный пароход,
Заберите, мол, ребяток,
Если личного состава
Появился недостаток,
Пригодятся наперёд.
Забирали, доставляли,
Потащили на собранье,
Чтоб ужасные деянья
Коллективно разобрать,
В смысле если и напиться,
Не валяться, не ломиться
И впоследствии в милицию
Ни за что не попадать.
Вот собранье открывали,
Вот президиум в начале,
В нём сидит руководитель,
Укоризненно сидит.
А сидит он еле-еле
После тяжкого похмелья
И лицом осоловелым
Представляет грустный вид.
Все курсанты уважали
Дядю Мишу, что он скажет,
Как нам трезвый путь укажет,
Где и сам-то не здоров?
Он начальствовал когда-то
В нашей славной Мореходке,
Но за пьянку был понижен
До простых профессоров.
Он сказал:
"Зачем вы пьёте?"–
Сделал паузу на вдохе,
Наливая из графина,
Словно ждал от нас ответ,
Не дождался и признался
В самом главном, сокровенном:
"Лично я во вкусе водки
Разобрался в 40 лет…"
С тем закончилось собранье…
Сколько жизнепониманья
Ветераны открывают,
Но не ценим мы ни в грош…
Вот и я стою с вопросом,
Бесполезным, словно опыт
Познаванья вкуса водки:
Молодёжь, зачем ты пьёшь?!
Колхоз
Каникулы закончились. Ребята
Вернулись в Альма Матер из домов.
И нате вам! – приказ из деканата:
На сбор сельскохозяйственных плодов!
Ни тебе лекций, ни лабораторий, –
Пить молоко и сало уплетать,
Деревня – ведь почти как санаторий:
Природа, девки, чем не благодать?
Туда на тракторáх мы добирались
По дивной красоте болот и чащ,
Где избы керосинки освещали,
А далеко не лампы Ильича.
Где на один колхоз едва приходится
Четыре с половиной мужика.
По деревенской местности разносится
Сенсация. И радость велика:
Ах, моряков работать к нам пригнали!
Откудова достали моряков?
И девоньки-вепсянки засверкали
Глазёнками из-под цветных платков…
Спустя два дня… Коричневое поле,
Прокисший под дождями глинозем,
И кустики унылые картофеля
Не слишком часто прорастают в нём.
А междурядья сошкой легендарною,
Как до марксизма, всё ещё рыхлят,
Костлявый мерин – сложного характера.
"Н-н-о!" – говорим, а он упёрся, гад.
Нам помогает деревенский парень:
"Так твою йода мать в узде потник
Хомут едрило пузо дышлом впарю!.."
Упрямец понял, двинул напрямик.
Наверное, с пятнадцатого века
Сохою здесь между рядов рыхлят,
Коняга при общеньи с человеком