– Дождик, дождик, уходи, – мягко пропел Уэсли, – в другой день приходи…

Десять минут спустя их подобрал большой красный грузовик. Они восторженно улыбнулись шоферу.

– Далеко едешь, друг? – спросил Уэсли.

– В Бостон! – прокричал тот, и следующие сто двадцать миль, пока они ехали по брызгливому щебеночному шоссе до самого Бостона, под мрачными небесами, проезжали мокрые поля вдоль блестящих дорог, парящие пастбища, маленькие городки, траурный Вустер, он больше не произнес ни слова.

Эверхарт очнулся от беспокойного сна, услышав голос Уэсли… несколько часов пролетели быстро.

– Бостон, мужик!

Он открыл глаза: они катили по узкой булыжной улице меж мрачных пакгаузов. Дождь прекратился.

– Долго я спал? – улыбнулся Билл, протирая глаза, положив очки на колени.

– Не знаю, – ответил Уэсли, затягиваясь своей неизменной сигаретой.

Грузовик дернулся и замер.

– Порядок? – резко крикнул шофер.

Уэсли кивнул:

– Миллион благодарностей, братишка. Увидимся!

– Пока, ребята! – крикнул тот. – Еще встретимся!

Эверхарт спрыгнул из высокой кабины, с наслаждением размял ноги и махнул рукой шоферу. Уэсли медленно потянулся:

– Йиха-а! Долго ехали, я и сам покемарил.

Они стояли на узком тротуаре, который уже просыхал после краткого утреннего дождя. Тяжелые грузовики собирались на улице, громыхая по старинной мостовой, и, пока не уехал этот грузовой караван, пока улица на миг не опустела, не очистилась от выхлопных газов, Билл не замечал свежего запаха моря. Наверху рваные облака бежали по ярким серебряным небесам, тепло уже спускалось оттуда, где, судя по мутному блеску, находилось солнце.

– Я бывал в Бостоне, – сказал Билл, – но никогда так… вот это настоящий Бостон.

Лицо Уэсли озарилось безмолвной улыбкой.

– По-моему, ты снова говоришь о том, чего не знаешь, мужик. Давай начнем день с пива на Сколлей-сквер.

В приподнятом настроении они зашагали.

Сколлей-сквер была всего в пяти минутах ходьбы. Метро, козырьки кинотеатров, лавки уцененных товаров, фотостудии, закусочные, дешевые ювелирные магазины и бары с вялой утренней мрачностью взирали на оживленное уличное движение. Десятки матросов в белой форме военно-морского флота расхаживали по забитым тротуарам, останавливаясь поглазеть на витрины дешевых магазинов и театральные афиши.

Уэсли подвел Билла к фотостудии, где старик взял с них доллар за два маленьких снимка.

– Для твоих матросских документов, – объяснил Уэсли. – Сколько денег у тебя осталось?

– Четвертак, – застенчиво улыбнулся Эверхарт.

– Два пива и сигара. Идем, – сказал Уэсли, потирая руки. – Одолжу пятерку у матроса.

Эверхарт посмотрел на фотографии:

– Я на них прямо крутой морской волк, скажи?

– Еще какой! – воскликнул Уэсли.

В баре они выпили по стакану бодрящего холодного пива и поговорили о Полли, Дэе, Джинджер и Ив.

– Хорошие ребята, – медленно произнес Уэсли.

Эверхарт задумчиво смотрел на пивной кран.

– Интересно, сколько Полли нас вчера прождала? Наверняка Мадам Баттерфляй продинамили впервые в жизни! – добавил он, усмехнувшись. – Знаешь, Полли в Колумбии слывет красавицей.

Странно было произносить «Колумбия»… далеко ли до нее теперь?

– Я не хотел ее дурачить, – наконец сказал Уэсли. – Но, черт побери, если двигаешь, значит двигаешь! Повидаюсь с ней как-нибудь в другой раз.

– Вот Джордж Дэй удивится, когда поймет, что я уехал и насчет торгового флота не врал! – засмеялся Билл. – Я уехал в спешке. Небось, только о том и будет разговоров.

– Что скажет Ив? – спросил Уэсли.

– Ой, я не знаю. В любом случае у нас с Ив никогда не было ничего серьезного. Много хорошего, вечеринки и все такое, но мы просто добрые друзья. У меня с ранней юности не было ничего серьезного с девушками.