Неловкость, возникающая между двумя людьми при свете дня, главный индикатор того, что они поторопились. Я чувствовала себя неуверенно и шатко, как идущий над пропастью акробат. Ведь я открылась человеку, которого едва знала, показала ему свою слабость, подарила ему свою искренность, не будучи уверенной в том, что она ему нужна. Но он великодушно принял то, что мне хотелось отдать, и именно благодаря этому между нами сразу возникла какая-то удивительная непередаваемая близость. Нам казалось, что мы знаем друг друга так давно, что не может быть и речи о каком-то стеснении или боязни быть самими собой. Мы были родными людьми, сразу и безосновательно, но и без сомнений. Он протянул мне свою руку, и я уверенно и без колебаний вложила в нее свою.

Потом были сумасшедшие рассветы, празднующие начало каждого нового дня и оставляющие на море сияющие блики своих улыбок; ночные, открывающиеся с высоты звезд пейзажи, освещенные уверенным спокойствием лунного света, который отражался в черной лаве глубоких морских вод. Стремление и одновременная невозможность скрыть и обуздать то, что творилось между нами в те дни… В голове все время крутились слова «Я люблю тебя», но из-за стремительности своего возникновения я не разрешала им слетать с губ, запирая на засов где-то глубоко внутри. И в одну из последних наших ночей Джемиль, как будто прочитав мои мысли, сказал сам их вслух. Прекрасно понимая, что в силу времени мне трудно будет в них поверить. Но ему, так же, как и мне, хотелось их сказать. И именно поэтому, удивляясь самой себе, я поверила.

У нас оставалось совсем мало времени. В ближайшем магазинчике мы покупали бутылку столового вина и отправлялись вверх на гору к открытой террасе, с которой открывался необыкновенный вид на врезающееся в море побережье. Я сама нашла эту террасу, когда гуляла одна. Помню, тогда в голове пронеслись мысли о том, что, наверное, это самое романтичное место, которое мне довелось видеть в жизни. И я привела туда Джемиля. Красоту этого мира всегда хочется разделить с теми, кого по-настоящему любишь.

Это было наше место. В последний вечер перед моим отъездом мы случайно забрели в какое-то заброшенное кафе с удивительным названием Rain Forest. Двери были открыты, никого не было, мы пробирались, словно воришки, боясь что-нибудь уронить в абсолютной кромешной темноте и наделать шуму. Я вышла на балкон, и у меня захватило дыхание от миллиона переливающихся электрических огней, которыми было усыпано все побережье. Откуда-то доносилась музыка, и мы были только вдвоем. Я танцевала и хулиганила, словно вырвавшийся из под родительской опеки мальчишка, и ничто не могло заставить меня прекратить улыбаться в те минуты жизни. Потому что таким было счастье.

Потом неотвратимо и неожиданно наступил день моего отъезда. Мы долго пытались проститься, но нам до конца так и не удавалось осознать, что это конец, и что мы больше никогда не увидим друг друга. Все знают, что курортные романы не имеют продолжения, и в этом, конечно же, есть свои преимущества. Например, что с самого начала ты знаешь, что через определенное количество дней будет конец, поэтому особо не настраиваешься на переживания. Но с нами было иначе: мы неистово обнимали, целовали, трогали друг друга, как будто пытаясь памятью рук и губ запечатлеть ускользающее сквозь пальцы время. Мне хотелось оставить у него кусочек себя, и я написала на листке бумаги слова из песни, которая мне тогда нравилась, вложила его в маленькую коробочку, надушенную моими духами, и отдала ему. Не знаю, как возможно, чтобы человек из другой страны, из другой жизни, из другого мира, говорящий на другом языке, мог быть настолько родным и близким. Вы ничего не знаете друг про друга, но угадываете каждое слово. Один начинает говорить, и второму кажется, что первый озвучивает его собственные мысли. Вы мужчина и женщина, но так похожи, что, кажется, будто одна душа разделилась надвое и поселилась одновременно в двух телах. И вам теперь не нужно зеркало, чтобы увидеть себя со стороны, потому что теперь вы видите себя друг в друге.