Мой урожай – крапива и осот;
    Мои надежды – бот, волной разбитый.
Сколь горек мне доставшийся удел:
Вот – жизнь моя и вот – ее предел.
Мой плод упал, хоть ветка зелена;
    Рассказ окончен, хоть и нет начала;
Нить срезана, хотя не спрядена;
    Я видел мир, но сам был виден мало.
Сколь быстро день без солнца пролетел:
Вот – жизнь моя и вот – ее предел.
Я и не знал, что смерть в себе носил,
    Что под моей стопой – моя гробница;
Я изнемог, хоть полон юных сил;
    Я умираю, не успев родиться.
О мой Господь! Ты этого хотел? —
Вот – жизнь моя и вот – ее предел.

Уильям Шекспир

1564–1616


Биография Шекспира изучена со всей дотошностью, возможной при скудости сохранившихся документов. Сын уважаемого горожанина Стратфорда-на-Эйвоне, Уильям рано женился на девушке, бывшей существенно его старше, несколько лет спустя оставил родной город, пережил неизвестные нам приключения и в начале 1590-х годов очутился в Лондоне в качестве актера и начинающего драматурга. Опубликовал две поэмы, посвященные графу Саутгемптону, «Венера и Адонис» (1593) и «Обесчещенная Лукреция» (1594). Со временем стал совладельцем театра и приобрел кое-какую недвижимость в Лондоне и Стратфорде. Труппа, для которой он писал, пользовалась успехом при дворе, в особенности после воцарения короля Иакова. В 1613 году Шекспир вернулся в Стратфорд, где и умер, завещав золотые памятные кольца трем своим друзьям-актерам. Именно они собрали и издали собрание шекспировских пьес («Фолио 1623»), которое принесло ему славу.

Из поэмы «Венера и Адонис»

В тот час, когда в последний раз прощался
Рассвет печальный с плачущей землей,
Младой Адонис на охоту мчался:
Любовь презрел охотник удалой.
        Но путь ему Венера преграждает
        И таковою речью убеждает:
«О трижды милый для моих очей,
Прекраснейший из всех цветов долины,
Ты, что атласной розы розовей,
Белей и мягче шейки голубиной!
        Создав тебя, природа превзошла
        Все, что доселе сотворить могла.
Сойди с коня, охотник горделивый,
Доверься мне! – и тысячи услад,
Какие могут лишь в мечте счастливой
Пригрезиться, тебя вознаградят.
        Сойди, присядь на мураву густую:
        Тебя я заласкаю, зацелую.
Знай, пресыщенье не грозит устам
От преизбытка поцелуев жгучих,
Я им разнообразье преподам
Лобзаний – кратких, беглых и тягучих.
Пусть летний день, сияющий для нас,
        В забавах этих пролетит, как час!»
Сказав, за влажную ладонь хватает
Адониса – и юношеский пот,
Дрожа от страсти, с жадностью вдыхает
И сладостной амброзией зовет.
        И вдруг – желанье ей придало силы —
        Рывком с коня предмет свергает милый!
Одной рукой – поводья скакуна,
Другой – держа строптивца молодого,
Как уголь, жаром отдает она;
А он глядит брезгливо и сурово,
        К ее посулам холоднее льда,
        Весь тоже красный – только от стыда.
На сук она проворно намотала
Уздечку – такова любови прыть!
Привязан конь: недурно для начала,
Наездника осталось укротить.
        Верх в этот раз ее; в короткой схватке
        Она его бросает на лопатки.
И, быстро опустившись рядом с ним, Ласкает, млея, волосы и щеки;
Он злится, но лобзанием своим
Она внезапно гасит все упреки
        И шепчет, прилепясь к его устам,
        «Ну нет, браниться я тебе не дам!»
Он пышет гневом, а она слезами
Пожары тушит вспыльчивых ланит
И сушит их своими волосами,
И ветер вздохов на него струит…
        Он ищет отрезвляющее слово —
        Но поцелуй все заглушает снова!
Как алчущий орел, крылом тряся
И вздрагивая зобом плотоядно,
Пока добыча не исчезнет вся,
Ее с костями пожирает жадно,
        Так юношу прекрасного взахлеб
        Она лобзала – в шею, в щеки, в лоб.