Обычно второе изречение толкуют так: человек всегда должен быть близко к родителям, чтобы помочь им, если надо, а в худшем случае похоронить их, как положено. Уехать по торговым делам и не выполнить сыновний долг – величайшая низость. Характерные конфуцианские доводы приводил министр Чао Цо, который в 170-х годах до н. э. убеждал императора, что лучшие занятия для подданных – хлебопашество и производство шелка, которые привязывают людей к земле и к семьям. Чао Цо считал купцов алчными, скаредными, выставляющими напоказ свое богатство и заносящимися не по чину. Он утверждал, что «просвещенный правитель чтит „пять злаков“ и презирает золото и яшму» – меновой товар купцов, которые «путешествуют по морям, не ведая тягот голода и холода».[415] Такое презрение к купцам существовало не только в Китае: с Чао Цо согласились бы Тиберий и Плиний, а также сегодняшние антиглобалисты, – однако в других странах оно отражало скорее идеал, чем реальность. Более того, во взаимодействии с миром за границами Срединного царства или в отказе от такого взаимодействия Китай руководствовался больше стратегическими требованиями, чем культурными предпочтениями. Конфуций жил в начале VI века до нашей эры, когда на территории нынешнего Северного, Центрального и Восточного Китая существовало множество удельных государств. Первые задокументированные сведения о торговле между Северным и Южным Китаем относятся к VI и V векам до н. э.: княжество Ци (в провинциях Хэбэй и Шаньдун) торговало бронзой, железом и шелком с более северными государствами У и Юэ. Впрочем, на море не только торговали, но и воевали. Нам известны почти двадцать пять морских или комбинированных сухопутно-морских операций в промежутке между 549 и 476 годом до н. э.,[416] из которых самой заметной было нападение Юэ на У в 482 году до н. э., закончившееся десятью годами позже полным разгромом У. Юэ было захвачено царством Чу (с центром в провинции Хэбэй) в 334 году до н. э., а Чу, в свою очередь, не устояло перед недолго просуществовавшей, но очень влиятельной династией Цинь, первой китайской империей (221–206 гг. до н. э.). Окончательно разгромив соседние царства и распространившись на юг, Цинь объединила под своей властью прибрежные территории, выходящие далеко за границы современного Китая – от Центральной Кореи до Северного Вьетнама. Тем не менее все морские плавания эпохи Цинь официально имели одну-единственную цель: раздобыть даосский эликсир бессмертия. Шихуанди, первый император Цинь, отправил две экспедиции на поиски небожителей, которые, по мнению даосов, обитали на острове в Бохайском заливе, ограниченном Шаньдунским и Ляодунским полуостровами. В точности как Александр Македонский, по словам Неарха, опасался плыть из Индии в Персидский залив, Шихуанди не решился вверить себя волнам. Китайская летопись сообщает: «Император опасался, что [ему самому] не добраться [до священных мест], поэтому он послал людей [собрать] мальчиков и девочек, чтобы они… отправились в море на поиски [небожителей]».[417] Участники экспедиции, вернувшись в Китай, рассказали, будто видели острова, но не смогли подойти к ним из-за противных ветров. Вторая экспедиция численностью в несколько тысяч человек, по преданию, достигла японского острова Кюсю – как мы увидим дальше, эта легенда, возможно, не лишена оснований. Однако во времена династий Цинь и Хань (и даже в последующие времена) морская торговля Китая была ориентирована в первую очередь на Наньхай, или Южно-Китайское море.