Про драку, значит, не знает. Хорошо. Хоть что-то хорошо.

– Упал, – бубню. – Споткнулся об тюменский мусор.

Атташе (не буду упоминать его имени и деталей внешности) напряжённо держал пальцами карандаш.

– Это дикий край, и уже здесь дикие люди. Там дальше вообще нет никаких посольств, нет связи, нет спецназа, никто не прилетит и не поможет. Факин шит, туда вообще никто не прилетит! Нужно быть аккуратней.

И давай кричать. Ругаться.

– Отттого, что ты праправправнук Распутина – ты от этого не становишься полубогом. Или неязвимым. Ты для них иностранец. А значит – враг.

Сгущает или нет?

– Если вы считаете, что я не готов – пишите в администрацию. Пусть меня снимают. Я устал эти крики слушать. Давайте по делу.

Он затих. Глубокий вдох. И выдох.

– С тобой будет наш человек. В основном он будет техническим помощником – съёмка, свет, запись звука, черновой монтаж. Но у него имеются кое-какие силовые… навыки. Не стоит провоцировать ситуацию и проверять.

– Спасибо, но…

– Какие «но»? Не спеши. Поработай с ним сегодня-завтра, поснимай Ленина, поснимай местный музей. Потом и решишь. У тебя одной техники на сорок кило будет. Одному за раз столько не утащить.

В дверь за моей спиной постучали и тут уже зашли. Поворачиваюсь. Какой-то азиат с равнодушным лицом.

– Чокан Державин, – смотрит на меня и протягивает руку. Видя моё замешательство, добавляет на чистом русском, – Чокан – это имя моё. Я казах.

– Почему казах? – спрашиваю.

Чокан смотрит на атташе. Атташе на меня.

– Знает местные нравы, бывал там. Говорит по-русски. Многие будут принимать за китайца и не станут лишний раз связываться. И, конечно, отлично снимает. – сказал атташе.

– А как я людям объясню, что со мной, иностранцем – казах? – спросил я.

– У казахов гонорары ниже.

– Убедительно. – говорю, – Чокер… скажи…

– Чокан.

– Отлично! Сегодня снимаем Ленина. И интервью.

– С кем?

– С Лениным!

Местные загнали в нейросеть полное собрание сочинений Ильича. И тот мог мало-мальски на винтажные темы и прочую политику общаться. Кстати, в виде голограммы.

Снимать эти сумрачные монохромные лица в плохом разрешении было страшным мучением. На видео они часто выглядели на убогий наложенный слой, как дешёвый спецэффект. Требовалось большое мастерство. Вот и проверим нервы казаха.

– С голограммой? Хорошо. Мне нужен час на подготовку.

– Отлично! Встречаемся внизу через час.

Казах ушёл.

– В Обезбольске будете через три дня. Вот здесь детали, – атташе протянул визитку с карандашными пометками, – мы организовали вам встречу с тем человеком, которого вы указали, с Вергилиным. Он как раз приедет с севера со свежими данными, даст наводку – куда и как двигаться дальше. Возможно, и сопроводит частично. Его не упоминайте в блоге. И лучше даже не снимайте.

– Почему?

– У него тут не везде хорошие отношения. Особенно на юге и на западе, таким знакомством пока лучше не светить.

– А дальше?

– Он мне недавно писал, сказал, что есть контакт, будет проход на море Хард после Ворот. И вплоть до плотины, до самого Харда.

– И на плотину пустят?

– Это ещё не решено.

– А Чекан этот… он насколько в курсе вообще?

– Кое-что знает. Но ты исходи из того, что он просто твой оператор, технический помощник. Тут нечего обсуждать.

Многое я не мог говорить открытым текстом. И атташе это знал.

«Мемнон! Он так прочно вошло в наш язык, что стал просто словом. Поисковая система, социальная сеть, удобные интернет-сервисы, своя мобильная связь и даже лучшие в мире носимые огменты. Синоним отличных вещей. Одним словом! Мемнон!

Но – скоро всё станет лучше. И при этом останется прежним. Мемнон расширяется, растёт. Всё, что в нём было хорошего – остаётся. И добавляется много нового. Прежде всего – виртуальная реальность, дополненная реальность, масса электронных помощников. Они берут вашу рутину на себя. Кажется, что внутри искусственный интеллект, но нет – это просто самоулучшающийся, обучающийся на ходу алгоритм. Теперь всё работает ещё быстрей, ещё ясней и понятней. И называться будет – Нестра. Нестра – новое имя Мемнона!»