По мне так интересно – но достаточно занудно, однообразно для видео. Видимо, выброшу, поэтому оставлю часть речи тут. Хотя, если ещё час продлится – добрая лекция получится. И на такое есть любители… лекционного порно…

– …Меняются названия, плюс западные земли переходят на латиницу, восточные на иероглифы, тут в Сибири кириллица держится крепко. То есть единство теряется. Но оно сохраняется в ругани. В частности – в названии городов. Выживают самые обидные и прилипчивые. Лениножлобск. Гомск. Потомск. Больск. Ёбург. Сругут. Сибираша. Жопокровское – как вы уже за кем-то повторили. Их масса, это вообще отдельная вселенная, необычный феномен. Он бы так и остался локальной историей. Но дело в том, что лавинообразная цифровизация картографических сервисов строилась не только на официальных наименованиях – а они ведь часто разнились не только от года к году, но и от страны к стране. И если следовать принципам словаря – где нормой считается тот вариант, который употребляется шире всего, – оказывается, что насмешливые или даже откровенно бранные искажения топонимов употребляются чаще всего среди населения, более понятны, шире распространены, чем даже официальные. И борьба маленьких локальных властей с проблемой лишь распаляла острых на язык граждан. Постоянные переименования в попытках спасти своё имя – особо не помогали. Искажённых топонимов становилось всё больше, они употреблялись куда шире, они даже стали своего рода диалектно-классовым маркером в разговорной речи…

А может и всё выброшу. Когда про секс рассказывает гинеколог – скучно и неинтересно.

Закончил он тем, что вот ему интересно изучать вопросы сексуальных отклонений через речь, и часть зажатостей можно снять через веб-семинар у них, впульнул тонкую рекламку, короче. И вообще он научную диссертацию пишет про местные топонимы, изуродованные матом и ненавистью. И мораль – надо быть аккуратней в Сибири с названиями. Спасибо, я уже заплатил за этот урок звонкой монетой. Золотым крипточервонцем. И синяком. До сих пор ноет, кстати.

Мы попрощались, пошли к причалу. И без особых задержек отплыли.

«Знаете, как наше место называют в народе с тем же злым юморком? Ссанаторий или сцанаторий – намекая на известные действия с известными органами… В нашей культуре есть целый пласт, который не имеет нейтральной, спокойной разговорной лексики. Вообще слова-то есть. Медицинские термины, например. Но куда их в обычные разговоры-то вставлять?

Есть ещё самолепные, домашние слова, но они если выходят за пределы малых групп, становятся общеясными, то тоже быстро окрашиваются в табуированные оттенки. Трахаться, пёжиться, шпилиться.

И ещё, конечно, чистый мат. Где никаких вокруг да около – всё грубо и чётко называется. Но не только под одеялом – но и в жизни. Как широкий круг метафор.

И получается, что инструментов много, а спокойно поговорить о сексе и невозможно. Это страшный ограничитель, ступор, пробка для мышления и энергии. В этом отношении мне очень понравилась история. В смысле её последствия, сама-то история неприятная, про ЭкоСтаса… Да-да, но я не про его якобы разоблачения. Это невинные шалости. Я про реакцию молодёжи. В отличие от старшего поколения они не так зажаты, они хотят спокойно обсуждать вопросы половой жизни.

И тут у них – стихийно, мемно, флешмобно – появляется возможность использовать для разговора внешне невинные и непонятные для тех же старших возрастных групп – порно-хеш-теги. Даже не слова, а аббревиатуры. Ещё и на иностранном языке порой. С одной стороны – жест неповиновения, контркультуры, поддержки невинно преследуемого человека. С другой стороны, возможность выставить свои интересы, вкусы, желания, чаяния в публичное поле в виде кода только для своих…