Мужчина сделал паузу. Люди ловили каждое его слово, даже те, кто уже знал историю наизусть.

– Но потом и этого стало ему недостаточно. – Он театрально обвел взглядом зал. – Поэтому он начал пожирать вырезанные сердца. Все до единого! Он преследовал турков до самой Вены, пока его наконец не изловили. Несколько лет он провел в плену у турецкого бея, который поклялся пытать его на протяжении всей жизни. Это был сущий ад, но однажды ему удалось сбежать. Он вернулся и собрал вокруг себя самых жестоких людей. И теперь хозяйничает в этих горах и долинах. Никто, кроме его людей, не знает, как он выглядит. Но Турок всегда повязывает на пояс роскошный красный шарф. Говорят, перед побегом он окрасил его кровью жен и детей бея, когда живьем выреза́л их сердца.

По залу прошел ропот.

– Впечатлен, – сказал Иоганн.

Незнакомец побагровел от злости.

– Ты уже покойник, – прошипел он.

В этот миг у Элизабет вырвался стон.

Все взгляды устремились на нее.

И как ее только угораздило? Но ей словно обожгло шею, и острая боль пронзила все тело, так что она не смогла сдержать стон.

Рассказчик показал на Элизабет.

– Почему твой… – он сделал паузу, – брат не снимет капюшона? Он так брезгует смотреть на нас?

– Он болен, – с нажимом ответил Иоганн.

– Болен? Что у него? Уж не проказа ли?

– Нет, у него тиф.

Незнакомец шагнул к Элизабет.

– Ну да…

Лист встал и загородил ее.

– Не надо, Иоганн, – раздался голос девушки.

Он обернулся: Элизабет сняла капюшон. Лицо у нее было бледное, губы потрескались, в глазах – пустота.

И тем не менее Иоганн видел то, что не укрылось и от других: перед ними была красивая, желанная женщина, и никакая болезнь не могла этого скрыть.

Незнакомец облизнул губы.

– Ой-ой, кто это тут у нас?

Он шагнул к Элизабет, но Лист удержал его за плечо.

– Даже не думай! Предупреждаю.

– Ну и что ты мне…

Этого было достаточно. Иоганн схватил его и резким движением повалил на пол. Незнакомец заорал в бешенстве, но Лист придавил противника коленом и приставил к горлу нож, который неведомо откуда появился у него в руке.

Его приятель тоже выхватил нож, но он явно недооценил фон Фрайзинга. Иезуит мгновенно оказался на ногах. Его посох со свистом рассек воздух, и в следующий миг нападавший лежал на полу и стонал.

– Спокойно, сын мой, – произнес монах.

Все – и паломники, и местные, – затаив дыхание, наблюдали за происходящим.

Иоганн прижал лезвие к горлу незнакомца.

– Мы проведем тут лишь одну ночь, а утром уйдем. Оно того не стоит, ясно?

Мужчина одарил Листа свирепым взглядом, но кивнул.

Буркхарт дал знак паломникам. Они поднялись и направились к двери. В эту самую минуту трактирщик и его помощник принесли еду.

– Сударь, у вас есть сарай, где можно было бы переночевать? – спросил фон Метц.

– Но стоить будет как в комнатах.

– Не важно. Многовато буйных голов под этой крышей… Принеси еду в сарай. Мы заночуем там, если ты не возражаешь.

Паломники лежали на соломе, только фон Фрайзинг и Буркхарт сидели на низких скамейках у дверей и вполголоса разговаривали. Все перекусили, объедки лежали в корыте для свиней.

Элизабет легла чуть в стороне от других. Иоганн укрыл ее своим плащом и огляделся. Паломники уже спали, как и лошади. В сарае было спокойно, и только снаружи неустанно завывал ветер.

– Прости, это по моей вине мы вынуждены ночевать здесь, – проговорила Элизабет хриплым голосом.

– Не думай об этом. В Леобене я отведу тебя к цирюльнику, – с нежностью ответил Иоганн и вытер пот с ее лба.

– Сомневаюсь, что цирюльник мне поможет.

– Поможет, конечно. А теперь спи, тебе надо отдохнуть.

Лист поцеловал ее в лоб и оставался рядом, пока Элизабет не уснула.