– Не дерись со мной, малыш, – сказал охотник на языке сетсвана. – Я не причиню тебе вреда. Не сделаю тебе больно.

Ребенок дрыгнул ногой и попал охотнику в живот.

– Не делай так! – Он потряс ребенка и, держа одной рукой, крепко шлепнул по плечу. – Вот! Вот что тебе будет, если ты будешь лягать своего дядю! И получишь еще, если не остережешься!

Ребенок от неожиданности перестал сопротивляться и обмяк.

– И еще одно, – бормотал охотник, направляясь к костру рра Пула. – От тебя воняет.

Он опустил ребенка на землю, рядом со столом, где стояла керосиновая лампа Тили, но держал его за запястье, чтобы тот не вздумал убежать или лягнуть кого-нибудь из белых людей.

– Так вот каков наш шакаленок, – сказал рра Пула, глядя сверху вниз на мальчика.

– Он голенький, на нем ни клочка одежды, – сочувственно протянула женщина.

– Сколько ему лет? – спросил один из охотников. – Никак не больше шести-семи.

Рра Пула поднял лампу и поднес поближе к ребенку. Кожа мальчика была покрыта крошечными царапинами и шрамами, словно его таскали по колючему кустарнику. Впалый живот, торчащие ребра, тощие ягодицы. На ноге, на подъеме, открытая рана, темная в центре и обметанная белым по краям.

Мальчик поглядел на лампу и попятился, словно избегая пристальных взглядов.

– Кто ты? – спросил рра Пула на сетсвана. – Откуда ты пришел?

Мальчик смотрел на свет и не отвечал.

– Попробуй на каланга, – сказал рра Пула, обращаясь к Мотопи. – На каланга, потом на гереро. Он может быть гереро. Или масарва. Ты ведь понимаешь эти языки, Мотопи? Попробуй, может быть, добьешься от него чего-нибудь.

Охотник присел перед мальчиком на корточки. Он начал говорить на одном языке, тщательно выговаривая слова, затем, не получив ответа, перешел на другой. Мальчик по-прежнему молчал.

– Я думаю, этот ребенок не может говорить, – констатировал Мотопи. – Думаю, он не понимает, что я говорю.

Женщина подошла поближе и протянула руку, чтобы погладить малыша по плечу.

– Бедняжка, – сказала она. – Похоже, что ты…

Она вскрикнула и резко отдернула руку. Мальчик укусил ее.

Мотопи схватил мальчика за плечо и поставил его на ноги. Затем, наклонившись, крепко стукнул его по лицу.

– Нельзя! – крикнул он. – Плохой мальчишка!

Возмущенная женщина оттолкнула охотника.

– Не бей его, – закричала она. – Он испугался. Разве ты не видишь? Он не хотел причинить мне вред. Я не должна была трогать его.

– Нельзя, чтобы ребенок кусался, мма, – тихо возразил охотник. – Нам это не нравится.

Женщина замотала руку платком, и на нем сразу же проступило небольшое пятнышко крови.

– Я дам вам пенициллин, – сказал рра Пула. – Человеческий укус плохо заживает.

Они посмотрели на ребенка, который улегся, словно собираясь спать, но внимательно наблюдал за ними.

– Ребенок очень странно пахнет, – сказал Мотопи. – Вы заметили, рра Пула?

Рра Пула принюхался.

– Да, – согласился он. – Может быть, это от раны. Она гноится.

– Нет, – возразил Мотопи. – У меня очень хорошее обоняние. Я чувствую запах раны, но и другой запах тоже. Ребенок не должен так пахнуть.

– Что за запах? – спросил рра Пула. – Ты его узнал? Мотопи кивнул.

– Да, – сказал он. – Это запах льва. Ни у кого другого нет такого запаха. Так пахнет только лев.

На минуту все затихли. Затем рра Пула рассмеялся.

– Мыло и вода помогут с этим справиться, – сказал он. – И что-нибудь на рану на ноге. Сера в порошке ее подсушит.

Мотопи осторожно взял ребенка на руки. Мальчик посмотрел на него и съежился, но не пытался сопротивляться.

– Вымой его и возьми к себе в палатку, – сказал рра Пула. – Смотри, чтобы не убежал.

Клиенты вернулись на свои места у костра. Женщина переглянулась с мужчиной, он приподнял брови и пожал плечами.