Лия резко отреагировала, кажется, на само слово «купила».

– Так и скажи: «ворованные украшения». Чего юлишь?

– Я не ворую, – возмутилась Вита, – а одалживаю.

– Нет уж, это не одалживание, а клептомания. У тебя болезнь, а ты от нее не лечишься.

– Когда мне выдают «карманные» деньги, я покупаю в том же магазинчике две пары украшений, а забираю только одну. Так что нет никакого воровства.

Лия тихонько покачала головой, не соглашаясь с ее утверждением.

– Я пыталась тебе помочь, но ты меня не слушаешь. Хорошо еще, что согласилась обратиться к Эрнесту за помощью. Благодаря ему сегодня ты реже «одалживаешь».

Клим хотел спросить, каким образом ей помогал Эрнест, но отметил, с каким поразительно метким ядом Лия произнесла слово «одалживать». Не удивительно, что после него Вита больше не перечила подруге.

Тишина в комнате трансформировалась в угрожающую. Ее разогнал Август, своим рыхлым признанием, больше напоминающем дразнилку:

– Я хочу вспомнить, что мы с Эрнестом делали на реке. Это ужасно, ничего не помнить, особенно о таком дне. Иногда мне кажется… – Август сам себя оборвал на полуслове и не договорил мысль, сколько бы Клим мысленно не просил: «Говори-говори»!

***

Для того, чтобы попасть в квартиру Эрна, Лия предложила сказать его родителям, что Клим скучает по совместным играм и хочет хотя бы посидеть в комнате друга. Август брякнул, что это глупо. А Вита попросила поискать там браслет с синим камнем. На ее просьбу все отреагировали одинаково осуждающими взглядами, и Вита замолчала.

– К чему сентиментальность? – Август дернул плечом, будто его перекосило от одного этого слова. – Просто объясни, что Эрнест не отдал твою книгу. Когда ты выйдешь из его комнаты со справочником, ни у кого не возникнет вопросов.

Клим понимал, что лучшего предлога ему не найти. И все же было стрёмно воровать у мертвеца.

– Чего молчишь? – Вита пихнула его локтем в бок. – Классная же идея.

Клим медлил, переминался с ноги на ногу. Уже минут десять компания стояла у подъезда, где жил Эрн и все придумывали подходящее оправдание для того, чтобы Клим прошел в его спальню. Почему-то, когда выбирали кто туда пойдет, все быстро и дружно решили, что это будет он.

– Я до похорон не была у него дома, – сказала Лия.

Вита добавила:

– Не видела его родителей, а тебя они сразу узнают.

Клим хотел, чтобы Август тоже признал, что не так хорошо знает Эрна, как притворяется. Но, зараза, промолчал, ограничившись блеклым:

– Согласен с остальными.

Таким образом, у Клима не осталось выбора. С одной стороны его придавило мнение трех участников похода за справочником. С другой – статус лучшего друга убитого. Отказаться он не мог.

Тетя Агата открыла после пятого звонка. От ее измученного вида у Клима перехватило дыхание. Из-за неожиданно навалившегося приключения он позабыл, что родители Эрна переживают страшное горе. Наверное, им намного хуже, чем ему.

– Простите, тетя Агата, – с запинкой прошелестел Клим, не осмеливаясь говорить громче. – Я за учебником пришел.

Женщина нахмурилась, будто пыталась вспомнить о чем идет речь.

– Да-да, конечно, – безжизненным голосом отозвалась она и впустила смущенного до предела Клима.

В спальне Эрна ничего не изменилось, и Климу показалось, что он перепутал назначенное время встречи и пришел раньше хозяина. Если подождать, то скоро и он зайдет.

Только одна вещь здесь была лишней. Темно-синий палантин на кровати. Клим помнил, что такой тетя Агата носит дома. Неужели она сидит тут часами напролет?

Сердце Клима болезненно сжалось. К собственной боли утраты примешалась еще и чужая.

«Не думать! Не думать об Эрне!» – приказал он себе.