Платье украшали крупные листья папоротника насыщенно-зеленого цвета на бежево-песочном фоне. Фасон предполагал широкую свободу действий и комфорт. Такое платье ее заметно молодило и сразу ставило в один ряд с модницами.

– Не знаю, как скажут. Может быть, сейчас сразу, а может быть, через двадцать минут, – ответила Татьяна.

– Аа, – протянула Адлия, запахивая халат. – В общем, туалет я пойду убирать без пятнадцати одиннадцать. Если будешь свободна, приходи сюда. Так-то тут, пока клуб работает, убирать, кроме туалетов, особо нечего. В бар и в ресторан, правда, часто зовут. Очень редко приходится на танцпол выходить. Ну, если вдруг что-то только. А так мы здесь большую часть ночи проводим. Так что можешь приходить сюда в перерывах. Настоящая уборка начнется после четырех утра.

– Хорошо, – согласилась Татьяна.

Сюда ей приходить казалось гораздо приятнее, чем в наполненную игнорирующими ее коллегами гримерку или забитую равнодушными незнакомцами комнату отдыха. Там пахло кофе, высокомерием и жалкими остатками гламура, а здесь – хлоркой и простотой.

Но перед началом работы все равно нужно было зайти в гримерку, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Танцовщики шумели и смеялись. Татьяну никто не замечал, точнее, все делали вид, что ее не существует. Только «кореянки» односложно поздоровались. Татьяна им улыбнулась, но выражения их лиц остались равнодушными к ее приветливости. Они и с остальными так себя вели. Красивые, хладнокровные, себе на уме, сестры снова оккупировали пуф в углу и первым делом проверили смартфоны. Всеобщее игнорирование угнетало, но теперь у Татьяны была Адлия и подсобка, где она могла спрятаться от презрительного равнодушия. Это заметно облегчало участь.

Света прибежала позже всех. Быстро раздала указания: кто, где и в каком порядке сегодня танцует, и побежала за ширму. Для Татьяны ничего не изменилось. Она выступала второй, на подиуме за баром, возле туалета. Сегодня выходить в зал девушка боялась меньше: все-таки за плечами имела две ночи танцев в клубе и два уличных выступления. Опыт давал свои плоды. Но неловкость и неуверенность Татьяна все равно ощущала, хоть и отрепетировала дома самые популярные связки движений, которым научилась у Светы.

Она решила повторить их перед зеркальными дверцами шкафа, не обращая внимания на оставшихся в гримерке Олю и Юлю. Татьяна положила смартфон с открытым видео на столик и, встав к ним спиной, пыталась отчеканить быстрые переступы ногами, заострить откидывание волос назад и сделать более плавным изгиб спины, который уже повторяла на площади. Когда Татьяна стояла с широко расставленными прямыми ногами и опущенной головой за ней возникла Оля, которую она видела вверх тормашками. Та строго на нее посмотрела и поджала губы.

– Знаешь, ты как-то неправильно делаешь, – девушка тряхнула каре. – Ты сейчас сильно выгибаешь спину, потому тебе подниматься тяжелее.

Она встала рядом в такую же позу и плавным движением корпуса показала как надо. Татьяна наблюдала сбоку, не меняя позиции.

– У тебя очень пластичное тело, – заметила Оля. – Но ты торопишься. Как будто боишься, что к тебе сейчас сзади кто-то пристроится.

Юля рассмеялась, но Оля была предельно серьезна.

– Расслабься, – наставляла она. – Здесь тебя за такое не освистают. Ты делаешь так, будто хочешь поскорее спрятать свою попу, а надо наоборот, дать людям насладиться этим видом.

Татьяна и без того покраснела, потому что стояла вниз головой, но после таких слов кровь ринулась к лицу с удвоенной скоростью в троекратном объеме. Девушка не выдержала и выпрямилась, но Оля подошла к ней и снова наклонила, поддерживая руками живот и спину. Она заставила Татьяну сделать движение попой вверх. Затем еще раз и еще, пока результат ее не удовлетворил.