Правительству было неважно, беден ты, сколько у тебя ртов в семье, ты обязан был отдать от себя «план» а выживешь ты или нет, никому до этого не было никакого дела. Денег в деревне практически тоже не было. Каждому работнику в колхозе насчитывались «трудодни». Ты также должен был успевать работать одновременно на себя и на государство. Папа рассказывал, как он, ещё будучи ребёнком, помогал матери зарабатывать эти самые «трудодни». Это было тяжёлое время для советской деревни. Бабушка была вся в работе, утром она давала задание детям прополоть огород.

Папа рассказывал, как однажды он с Валентиной целый день бесились на свежем воздухе – грядки так и остались нетронутыми. Бабушка пришла обратно домой. Увидев, что дети проигнорировали её задание, она по-простому сорвала веник крапивы и начала гоняться за ними по огороду, приговаривая при этом:

– Ах, вы, такие-разэдакие!

Папа рассказывал, что у него остались воспоминания из детства – мать идёт из бани, вокруг лютая сибирская зима, но ему тепло, потому что бабушка держит его – маленького ребёнка, под шубой. Он помнил также, как он с Васькой лежал на печи в доме и тихонько засыпал. А в доме велись размеренные усыпляющие разговоры. Увы, бабушка Нина прожила тяжёлую жизнь. Первый её муж повесился, второй не любил её, она практически сама «подняла» и воспитала троих детей – Александра, Василия и Валентину.

Всё это не могло не сказаться на её здоровье. Я помню, как я очень боялась бабушку, потому что она гонялась за мной по двору, не давая играть с подружками. Я убегала от неё, а она всё равно находила меня. Один сосед по дому однажды сказал маме:

– Почему Вы оставляете ребёнка с этой женщиной?

Мама ответила:

– Это – моя свекровь.

– Она же искалечит вашу дочь, – сказал сосед.

У бабушки было заболевание «старческий склероз», влияющее на её поведение и память. Бывало, она встанет на подоконник во весь рост, раскинет в стороны руки и так и стоит. Родители спрашивали бабушку:

– Почему ты за ней бегаешь по двору?

Она, пожав плечами, говорила:

– Нужна она мне очень! Пусть бегает!

Когда мне было ещё несколько месяцев, а тогда не предоставляли женщине после родовый отпуск такой длительности, как сейчас, мама ушла на работу (она работала постовой медсестрой в детской соматике) и оставила в холодильнике специально для меня в бутылочках кефир из молочной Кухни. Мама перестала кормить меня грудью, когда мне исполнилось четыре месяца (у неё тогда произошло отравление после съеденной рыбы, поднялась температура, и вмиг исчезло молоко).

Мама очень беспокоилась за меня и звонила домой:

– Ой, – махала рукой бабушка, отвечая по телефону, – а она орьёть и орьёть! И чё ей надо?

– А ты её кормила? – спрашивала мама.

Оказалось, что бабушка просто забыла меня покормить.

Однажды, когда мне был всего годик, мы с бабушкой потерялись. Мама рассказывала, как они с отцом целый день искали нас, но не могли найти. В тот день прошёл сильный дождь. Мы вернулись уже под вечер, высохшие после дождя.

– Бабушка, куда вы ходили? – спросила мама.

– А мы всё тут были, – беззаботно отвечала бабушка Нина, будто ничего особенного не произошло.

Не помню, куда в тот день мы уходили; помню только, что в тот день на мне был белый платочек с узорами в виде ярко-красных земляничек.

Ещё папа рассказывал про бабушкины странности тот эпизод – когда брат Вова учил уроки, она таскала его за ухо, приговаривая при этом:

– Сюсило-сюсило, сему мать усила. Не бздеть, не пердеть, не в окошечко глядеть.

Вовка обижался на неё.

– Не обижай бабушку, – говорила мама, – она – старенькая.