Ммм… Надо оговориться. Я чувствую некоторую неловкость перед музыкантами, что я буду время от времени упоминать одного Андрея Макаревича, но я просто не знаю, как мне каждый раз перечислять всех. Поэтому я заранее хочу уточнить, что говоря о творчестве, я, конечно же, подразумеваю и Машинистов и Креольцев.

1977-й год. Год 60-летия Великой Октябрьской … Год (какой-то там очередной пятилетки). Пик эпохи застоя. Плакаты с дорогим Леонидом Ильичом и СЛАВА, который не Метревели. Мне 10 лет. Я живу с мамой, папой, старшим братом и бабушкой. Я послушный, не очень прилежный, но в целом успевающий ребёнок. Я знаю наизусть половину политбюро (имеется ввиду список членов) и знаю, какая сейчас пятилетка (чего не вспомню сейчас и слава Б-гу). Я знаю Иосифа Кобзона, Муслима Магомаева и Льва Лещенко, трио бандуристов из города Орла и «пою» (шепотом про себя) с детским хором песни про молодого Ленина и Гайдара (не уверен, что они были написаны к 1977-му… но это детали). Хотя при всей моей политической подкованности, мои любимые передачи на радио – это, конечно же, передачи Николая Владимировича Литвинова – радиоволшенбника, обладателя магического «криблекраблебумс» – а и Радио-Няни по воскресеньям… Я, конечно же, бегу в 10 утра (а в 10-ли) к воскресному телевизору посмотреть программу мультфильмов (жалко что через па-пап-па нельзя напеть заставку с волком и зайцем перед программой). Потом или улица: подожженные помойки, запруды, спускаемые к трамвайным путям из извечной лужи над вечно раскапываемым коллектором (развязкой водопровода), или «В Мире Животных» и «Клуб Путешественников»… А ещё 70-е – это ожидание Первомайского и Ноябрьского парадов и демонстраций… Концерты в Кремле… И ещё не осознаваемые Моцарт, Бах, Бетховен, Верди, Шопен… из папиного кабинета по выходным, когда он, подрабатывая научными переводами, включал нечто отличающееся от эстрадной и патриотической телерадиореальности. Нечто загадочное под названием «классика».

Кажется, и в пионеры тогда приняли. Ой, как я боялся, что не примут за то, что говорил быстро и невнятно. Два месяца репетировал. Не могу сказать, что хотел. Оболтус – оболтусом был, но понимал, что всем надо и не понимал зачем…

И так вот день за днём. Сначала тренер Гордеев с пианистом Родионовым. Потом кто-то переходил к водным процедурам, а кто-то слушал Пионерскую зорьку, размазывая по лицу манную кашу с чёрносмородиновым витамином (так мы называли дома протёртую с сахаром ягоду) и ломтиком российского сыра… А по возвращению из школы начало шестого сигнала соответствовало пятнадцати часам московского времени и полночи в Петропавловске Камчатском, а потом были «Ровесники» для старшеклассников, детский радиотеатр с Всеволодом Абдуловым и Всеволодом Ларионовым, Львом Дуровым, Рагволдом Суховерко, Авангардом Леонтьевым, Алексеем Борзуновым… Жюлем Верном, Майн Ридом, Марком Твеном… Потом была радиостанция «Юность» и Театрумикрофона… А ещё, конечно же, «Встреча с песней» (недавно программа отметила 42-летие). Символическое название. Хотя, конечно, я слушал не всё подряд. Были ещё и уроки. Уроки, помойки, стройки, карьеры, в которых мы лазали по канатам, изображая Жана Маре – «капитана», лезшего по стене замка на ножах. Были стройки, казаки-разбойники, ножечки-напильники. Было однокасание (как понимаю, развитие ШТАНДЕРА в 70-е) о стенку удачно оказавшейся в нашем дворе бойлерной будки… Было: «Миша, домой,» – бабушки. «Миша, ты сделал уроки?» – поймавшего меня по дороге с работы папы… (Мама не ловила – она работала преподавателем в вечернем ВУЗе). Сказка для Маленьких в 20–15, программа «Время» и спать максимум в 10 вечера. Ещё – игра в войну (ролевая игра, придуманная мною для двух трёх друзей).