Мы ехали на безумной скорости, но Алекс вёл машину так уверенно и профессионально, что моя собственная жизнь доверяла ему, не сомневаясь. Мы неслись по совершенно пустому шоссе, оглушённые музыкой “intro”. Не думаю, что он хотел произвести впечатление на меня, но это происходило. Алекс был совершенно другим, не таким абсолютно, каким я помнила его: он иначе говорил, он другое говорил, он по-другому жил. Он был другим, но нравился мне ещё больше…

Тот день был бешеным. Мы обедали в ресторане, потом в другом, с одними его друзьями, затем с другими, потом в клубе, где могли только видеть друг друга, но не слышать. Он без конца представлял меня бесчисленным знакомым, те удивлённо разглядывали меня, изучая, что я есть и зачем я здесь, особенно девушки. Они подавляли и сметали меня своим гламуром, но, главное, раздражали тем, что целовали Алекса, преимущественно в губы, одна из них облобызала его шею и влезла на колени, у меня только брови взлетали от подобной распущенности. Алекс был постоянно занят беседами, по большей части деловыми, насколько мой английский позволял мне понять, лишь иногда бросая короткие взгляды в мою сторону, словно проверяя, на месте ли я, или уже испарилась.

Когда к нам подошла невероятно красивая мадам с золотистой кожей и огромными синими глазами, пышной грудью и длинными точёными ногами, я поняла: меня ждёт нечто особенно болезненное. Дорого одетая, уверенная в себе и прекрасная во всех отношениях, она будто была вылеплена из золотого воска, на её теле не существовало ни единого изъяна, а настоящие, невероятно шикарные светлые волосы копной спадали на её сексуальную спину. Если бы я была мужчиной, однозначно захотела бы её всеми фибрами своей души.

{WOODKID ft. LYKKE LI "Never Let You Down"}

Из состояния любования меня вывел голос Алекса:

- Лера, познакомься, моя жена Ханна, она полька, - он улыбнулся мне, а Ханна склонилась и ... подарила мужу долгий, страстный, почти сексуальный поцелуй. Это было так же невероятно красиво, как и больно для меня. Мне до Ханны было как до Луны. Нет, до Венеры. Даже если я искромсаю и изрежу себя, я никогда не буду так красива, как она. Я улыбалась, но безнадёжность кислотой разъедала мне душу, как никогда я ощутила нелепость своего романа с ним, свою ничтожность и уродливость в сравнении с ними обоими, бесконечную пропасть между нами - мы существа из разных лиг и разных миров, необъяснимая случайность лишь временно соединила нас. Мне вдруг с непреодолимой силой захотелось исчезнуть, провалиться, испариться, растаять, не оставив воспоминаний.

Но я помнила, … как он целовал меня: невероятную нежность его мягких и тёплых губ, изысканные ласки дерзкого языка, его дыхание, смешанное с моим, и сладость… Он был сладким на вкус, его рот, всегда …

Алекс оторвался от супруги и посмотрел на меня, и в этом взгляде было что-то необъяснимое, он будто коснулся им моего сердца, воспалённого болью безвозвратной утраты того, что когда-то принадлежало мне – чувства, его чувства.

Ханна ушла в свою компанию, состоящую большей частью из мужчин. Многие из них были привлекательны, каждый гордо и вальяжно носил своё рельефное тело, одетое в дорогую, ультра стильную одежду. Все эти люди, и мужчины, и женщины, словно были покрыты лоском, как у Толстого, лоском полирующих взглядов в этом обществе культа денег, тела и влияния.

Мы оба молчали, знакомство с Ханной отдалило нас ещё больше, хотя наши души и без того были бесконечно далеки друг от друга.

Внезапно я увидела, как Ханна целует одного из своих спутников. В губы. Долго.