Я выгонял Лёху из химички, запирался там и при едва ощутимом свете зелёных диодов в часах "электроника" практически на ощупь проявлял пластинки. Иногда Лёхе было впадлу уходить, и он оставался в тёмной комнате со мной. Иногда Вике было впадлу сидеть в офисе, и она присоединялась к нам поболтать…

И вот сидим мы втроём в темноте. Точнее. Мы с Викой сидим, а Леха стоит. На фоне чёрной двери. Не видать ни хрена вообще. Так, силуэты… Наступает пауза в разговоре, одна из тех, когда менты рождаются, и в тишине слышно, как Лёха шуршит чем-то в своём углу.

– Что ты там делаешь? – спрашивает Вика.

– Изображает абсолютно чёрное тело! – сказал я, глядя на тёмное пятно на месте Штамайзена в чёрном халате на фоне чёрной двери!

Я и "Иннова"

Процесс записи голограмм прост, но хитрожоп. Когда схема у тебя отлажена, то ты просто время от времени встаёшь из-за стола, кладёшь новую пластинку, выжидаешь минуту и нажимаешь на кнопку. Зачем нужна эта минута? Гологамма – это запись интерференционных полос на фотоэмульсии. Интерференционные полосы – штука тонкая и больше всего на свете боится вибрации. Если кто-то во время записи голограммы топнет в соседней комнате – интерференционная картина сместится и на фотопластинке не будет ни хрена. Или будет только часть изображения… на жаргоне голографистов это называется "уход". Ушла голограмма… Поэтому, положив пластинку на объект, нужно выждать минуту или даже больше, чтобы устаканились все остаточные колебания в стекле, объекте, столе и т. д.

Больше всего на свете голографисты боятся вибраций! Через пару месяцев работы мы начинаем ощущать их кожей, всем своим существом. Вот на соседней улице проехал грузовик… Вот в соседнем корпусе какая-то сволочь громко хлопнула дверью!

Любое движение – зло. Громкие голоса – зло! Когда голографист заперся в своей комнатке наедине с лазером, вся компания ходит на цыпочках! Двери закрываются плавно и аккуратно, и даже говорить все стараются тише. Мало ли… Ведь каждая ушедшая голограмма – это убыток…

И вот однажды сижу я, пишу. Время от времени разговариваю с "Инновой" (а "Иннова" – это лазер, хороший мой, милый, зелёненький) – практика показывает, что через пару месяцев голографист начинает вести с ним беседы, а через год – лазер начинает ему отвечать… А в то время "Иннову" мою милую как раз недавно вернули из ремонта… Как обычно кладу пластинку на объект, сажусь, включаю таймер, выжидаю минуту, жму на кнопку, открывающую затвор…

Комната заливается зелёным инопланетным светом, которым я, несмотря на то, что здесь уже около года, всё равно любуюсь. Паразитное излучение, паразитные блики от зеркал и прочих элементов схемы – это, конечно, очень плохо, ибо это трата драгоценной энергии, но зато неимоверно красиво. Зелёная паутина линий, отражённая от дифрешетки, зелёное пятно, отбликовавшее от первой поверхности мощной линзы, многочисленные пятна и линии, отразившиеся хрен знает от чего… Всё это сияет и светится, рисуя на стенах голографички бесчисленные узоры!

От каждой поверхности линзы отражается 4% энергии. Кажется, так… давно я уже не рассчитывал ничего оптического. При мощности лазера в 1,2 ватта этих 4% вполне достаточно для того, чтобы обеспечить тебя зелеными зайчиками в глазу на пару часов. Поэтому инопланетным свечением мне можно любоваться только на стенах, ни в коем случае не оборачиваясь к самому лазеру… И я сижу, любуюсь…

И вдруг… Вдруг вся эта зелёная картина на стенах СМЕЩАЕТСЯ!

Меня аж перекосило от ужаса. Такое смещение возможно в нескольких случаях! Например, если по каким-то причинам сместилось одно из зеркал схемы, и схема поплыла! Или если началось землетрясение, и полуторатонный чугунный стол, на котором стоит лазер, едет сейчас на меня по комнате.