– Только ты вызываешь у меня такие противоречивые чувства, Моника – сказал он однажды.

– Что ты имеешь ввиду, дорогой? – я подошла к нему сзади и обняла его, водя руками по его голому торсу.

– Я люблю и ненавижу тебя. Люблю потому, что ты видишь меня настоящего, уважаешь мою свободу и никогда мне не врешь. В тебе нет жеманства и неправды, как в тех пустых девках, которые готовы отдаться за бутылку дешевого красного и пару красивых фраз из интернета. Ты другая, такая таинственная и глубокая, как темные воды в океане, ты никогда меня не слушаешь, ведь у тебя есть своя истина и своя позиция в этой жизни. Мне иногда кажется, что если я буду возвращаться к тебе, как сейчас, то погибну – он замолчал и повернулся ко мне – Ты вся как на ладони, но я ничего не знаю о тебе, ты ложь и правда, ночные сумерки, и солнечные блики на воде, святость и грешная тьма, одетая в черный женственный силуэт. Я тебя вообще не знаю, Моника, и это пугает меня больше, чем адские муки от наших ссор и расставаний. Он посмотрел на меня как тогда, в нашу первую встречу в осеннем парке и заплакал. Я взяла его дрожащие руки и поцеловала влажное от слез лицо.

– Феликс, зачем вся эта драма? Ведь в женской природе заложено мучить и заставлять страдать мужчину. Тем более, если эта женщина красива и неглупа. Ты же знаешь это, дорогой, я принадлежу тебе, а ты мне, но не в рамках вечности, а только сейчас, в это мгновение. Зачем углубляться в меня и пытаться понять? Я же этого не делаю.

– Поэтому я и хочу уйти от тебя, но не могу! – закричал он – Ты видишь меня насквозь, все червоточины и тьму моей души но ты все равно здесь, рядом. Меня тошнит от такого благородства, я не хочу, чтобы ты снисходила до меня, не хочу терпеть твое равнодушие ко мне.

Я решила ничего не говорить и молча уйти, подождав пока он успокоится и придет в себя. Убрала руки с его плеч и хотела встать, но Феликс мне не позволил. Он, как дикий зверь набросился на меня, срывая мое кружевное белье и впился в меня своими солеными от слез губами. Он совершенно обезумел и овладел мной здесь же, на полу, крича проклятия и говоря, что я ведьма. Он был напряжен, его страсть кипела в нем и он не мог остановиться.

Феликс держал мои руки в своих, он безумствовал, владея мной и наслаждался тем, что я получаю такое же удовольствие от его ласк. Когда все закончилось, мы лежали на холодном полу и улыбались.

– Моника, ты сводишь меня с ума – прошептал Феликс и поцеловал меня в изгиб бедра.

Я смотрела на этого поверженного зверя и не понимала что чувствую. Раньше, в детстве, я очень любила его, даже боготворила. А сейчас, когда он лежал передо мной такой обнаженный и естественный в своей мужской природе, мне стало не по себе. Он хотел приручить меня, сделать своей, лишить меня моей кошачьей свободы и независимости. Этого я ему не могла позволить и не позволила.

– Мне пора, милый – произнесла я и стала одеваться.

Феликс остался лежать на этом полу с огромными черными дырами вместо глаз, но не произнес ни слова, потому что и так все понял. После этой встречи мы не виделись два года. Он не искал меня и я начала постепенно его забывать. Странная вещь, женская память. Она помнит только те жизненные факты, где чувство неразрывно связано со временем, даже пропитано им. Нам не интересны спокойные и размеренные будни, мы стираем их также быстро, как они пролетают мимо нас, со скоростью света и нашего равнодушия к ним. Драмы, скандалы, разрывы отношений, боль утраты и крики счастья, когда ты с ним постели – вот что мы помним и не забудем никогда. Феликс стал просто очередным воспоминанием, бесплотной дымкой в этом хаосе жизни и мне казалось, что я совершенно равнодушна к нему.