Он нехотя отпустил мою руку, уперся локтями в ступеньки.

- Говори.

- Ты сказал тогда о беременности…

- Совершенно верно, - перебил меня грубо. - Я сказал и этому быть.

- Я не могу так, понимаешь? Я не готова… Это неправильно. Ты же не можешь заставить меня рожать тебе детей. Мы в двадцать первом веке живём! - перешла на крик, но сразу же осеклась. - Я не понимаю, что происходит… Почему я? Почему не та, которая захочет тебе родить и…

- Так, всё. Умолкни. Я понял твою точку зрения. Обещаю повременить с детьми. Но это только в том случае, если ты будешь послушной. А теперь вставай, - поднялся на ноги, потянул меня вверх. - Покажу тебе нашу спальню.

От последних слов подкосились ноги, и я пошатнулась, хватаясь за поручни.

- Пожалуйста…

- Алина! - рявкнул так, что, казалось, задрожал дом, а я не стала испытывать его терпение и бросилась наверх.

Не разбирая дороги из-за застилавших взор слёз, влетела в первую попавшуюся комнату и застыла на пороге. Спальня…

- Вот видишь, сама судьба тебя привела в мою комнату, - усмехнулся, прижав меня спиной к себе, и склонился к шее. - Как же ты меня заводишь, маленькая паршивка, ммм… Так бы и отымел.

Закрыв глаза, сжалась в какой-то немыслимый комочек и тихо запела. Глупо, наверное, распевать песенки, когда тебя вот-вот изнасилуют во второй раз, но только так я могла справиться с приступом паники, что накрывала девятым валом.

Монгол вдруг замер, развернул меня к себе и прижал большой палец к моим губам.

- Открой глаза.

Взглянула на него, но прежней похоти не увидела. Словно дурацкая песенка успокоила и его тоже.

- Я не хочу делать тебе больно. Не хочу принуждать тебя. И я был бы рад, если бы ты помогла мне.

- Как? - прошептала, задыхаясь от слёз, что застряли комом в горле.

- Доверься мне.

Дайте-ка подумать… Довериться тому, кто тебя похитил, изнасиловал, травил собаками, запер на две недели в бункере? Да запросто! Особенно, если учесть, что выхода у меня другого попросту не было.

- Давай, иди сюда, - повёл к огромной кровати, которая показалась мне местом казни, а я входила на неё, как на плаху. - Плохо не будет, обещаю. Это нужно снять, - усадив на постель, потянул футболку вверх и, сняв её, надавил на плечи, принуждая лечь. Шумно выдохнул, рассматривая мою грудь, соски которой превратились в горошины. Взгляд его постепенно темнел.

Рассматривала его, как в замедленной съёмке, такого огромного, мощного, разрисованного странными татуировками. Будто и не человек он вовсе. Подавляя слабое сопротивление, развёл мои ноги в стороны и устроился между ними, а его горячий язык обжёг мне кожу груди, которую Монгол алчно накрыл своими губами. Его пальцы коснулись промежности, и я тихо всхлипнула, отворачиваясь. Только бы это поскорее закончилось. Пусть уже начинает, пусть всё пройдет быстро.

Но Монгол не торопился, как в прошлый раз. Он растягивал пытку, словно наслаждался ею и моей реакцией.

- Тшшш… Не бойся, малютка. Не бойся… - каждое слово сопровождалось звуками поцелуев, которыми он покрывал моё тело без разбора. Облизывал и втягивал губами соски, ласкал пальцами клитор, чуть касаясь нежной мякоти, и довольно заурчал, когда я стала влажной. - Вот видишь, как хорошо. Ты такая отзывчивая девочка…

Не знаю, кому было хорошо, но точно не мне. Я боялась так неистово, так жутко, что тряслась в его руках, как в лихорадке. Я знала, что это неправильно. Это насилие. Так не должно быть. Но моё тело говорило ему, что я согласна.

Когда его крупная головка стала в меня протискиваться, тоненько запищала, пытаясь столкнуть с себя бугая, но он лишь крепче вжал меня в постель и продолжил вторгаться. Правда, был аккуратен, и боли я пока не ощущала. Только небольшой дискомфорт, когда он вошёл полностью.