– Куда могла деться девочка? Не могли же её косточки сгореть? – Кудрявцев посмотрел на него озадаченно.

– Если мать кормила грудью, вряд ли она могла её оставить у кого-то, да и по времени не совпадает, – напомнил он.

– А сколько машин в этот период времени заправлялось на станции?

– Четыре. Две раньше, до заправки сгоревшей машины, две после. Пассажиры первых двух иномарок не могли видеть – разница во времени, выяснил на заправке, а которые после – видели только сгоревший автомобиль, они и вызвали милицию. Заправщиков на станции не было, и кассир пассажиров не видела. Других свидетелей не нашли.

– А во втором автомобиле, где обнаружен труп, сколько было пассажиров? – продолжал профессиональный диалог старший следователь.

– Он один был, в крови алкоголь нашли. О нем я тоже всё выяснил – все в протоколе.

Кудрявцев глубоко задумался, почесывая виски. Он также молчал.

Не желая продолжать разговор в кабинете, Кудрявцев скомандовал: «Поехали!» В машине он разговор продолжил.

– Если они успели выбросить ребёнка, что мало вероятно, то кто его взял? Искать ребенка? Это же – «глухарь!»

– Да… – посочувствовал он ему. За следствие отвечал Кудрявцев – без пяти минут помощник прокурора.

– Слушай, Серега, если предположить, что ребенка кто-то взял, значит, хотел этого ребенка? И он сделает всё возможное, чтобы об этом никто не узнал. А для ребенка – это спасение. Слава Богу, жив остался. Если мы найдем его – ему прямая дорога в детский дом, сам говорил, что прямых родственников у него, кроме малолетнего брата, нет. Мама – детдомовка, а папа один сын у матери, которая сама при смерти. Что ребёнка ждет?

– А что криминалист скажет? – спросил он, поняв, к чему клонит Кудрявцев.

– Ну, Сергей, ты будешь настоящим следаком! А скоро и старшим следователем – моё место займешь. А, Серега? – похлопал его по плечу будущий помощник прокурора. – ДНК устанавливать никто просить не будет. Их всё равно похоронят в одном гробу. Обгоревшие кости никто не станет разбирать. И если доложим, что все сгорели, – кто от этого пострадает? Если ребенок жив остался, то это к лучшему! Да и мы не пострадаем. А вот если будем искать – пиши пропало… Сечешь? С криминалистом я всё порешу.

– А мне что делать? – озадачился он.

– Ты вообще здесь ни при чём. Твое дело – молчать об этом всегда! И… готовиться к повышению!

Накануне первого сентября Олег с Еленой и с семилетней Витой вселились в новую трехкомнатную квартиру. Перед первым школьным праздником дочери родители волновались больше, чем она. Вита, радуясь, примеряла обновки: «Мамочка, папочка, какие красивые туфельки! Черненькие, лаковые – с белым бантиком, а пряжечка как блестит! Можно я в них похожу по комнате!»

Перед сном Олег решил поговорить с Еленой по поводу воспитания дочери.

– Лена, набирайся терпения, будем вместе с Витой осваивать школьную программу. И нам надо построже относиться к её капризам! Школа – не детский сад. Ты слишком её балуешь.

– А я думаю, ребёнка надо в любви растить! Я не училась правилам педагогики, поступаю по наитию сердца…

– Я люблю её не меньше тебя, ты это знаешь. Слепо любить нельзя – я об этом.

– Хорошо, Олег, давай сегодня не будем ссориться. Может, мне перейти работать на неполный рабочий день? Хотя бы на год. У нас на работе такое практикуется. Вита еще маленькая, жалко её на продлёнку оставлять.

– Да это было бы здорово!

– Завтра же после праздника пойду решать этот вопрос. Думаю, на работе пойдут мне навстречу. Еще, Олег, я хочу с тобой поговорить…

– О чем?

– Хочу покаяться перед тобой…

– В чем? Неужели изменила? С кем? – Олег насторожился.