Что будет после костра, я упорно старалась не думать.

На сколько мы там с Базовым договорились?

Десять минут массажа? Пф!

Намну так, что пятым его желанием будет отменить первые три и больше никогда меня не видеть – убеждала я себя, игнорируя щекочущий нервный холодок внизу живота, стоило подумать об Артёме и его хамских замашках.

Он просто неандерталец какой-то, а не нормальный человек.

Даже в столовую единственный из всех явился полуголый…С этими его плечами, как гребца, с позолоченной солнцем кожей, блестящей от влажной испарины, с ужасными прорисованными мышцами торса, треугольником уходящими в пах, будто его только что отредактировал в фотошопе какой-то озабоченный художник, с рельефным прессом и черной выемкой пупка, с дорожкой жёстких волос ниже…

"Боже, я что? Правда буду трогать его?!" – мелькало в голове весь день потом после обеда.

И кончики пальцев тонко назойливо кололо, а в груди зрела злость на саму себя.

Почему я вообще обращаю на всё это внимание?

Плевать мне…

И при слове "плевать" беззвучно хихикала, вспоминая свою выходку, а рассеянная улыбка так и растягивала губы. И хотелось напевать, пока мыла посуду или резала морковь.

Да уж, "плевать" вышло и в прямом, и в переносном смысле.

А какое у Артёма при этом было лицо !!!М-м-м…

Правда, я ожидала немного другой реакции, а не этих впившихся в меня бездонных глаз с затопившими радужку, чёрными как ночь зрачками. Если бы взглядом можно было насиловать, то я бы уже не смогла ходить…

После обеда все кроме нас с девчонками отправились на море охладиться, а мы готовили полдник, изнывая от удушающей жары, усиленной работающими плитами и духовыми шкафами. На раздачу я больше не становилась от греха подальше и лишь наблюдала со стороны. После полдника наша группа снова пошла на раскопки, посвежевшая и веселая, а мы принялись за стряпанье ужина.

Я поняла одно. Дежурство на кухне здесь – сущий ад.

Когда Марья Ивановна наконец отпустила нас с миром, было уже больше семи вечера, солнце краснело, клонясь к закату, а я натурально валилась с ног.

Доползли с девчонками до нашего домика и рухнули на кровати. Повалявшись с полчаса, чтобы прийти в себя, отправились в душевые. Здесь они были общие. Длинная кафельная комната на восемь кабинок на каждый этаж.

Я практически сразу выкрутила кран на ледяную воду. Отплевываясь и визжа, балдела под тугими обжигающими лютым холодом струями. После изматывающей жары бодрило так, будто второй раз родилась. Потом вместе с девчонками сушились по очереди у зеркала над умывальником в нашей коморке, красились, наряжались. Они в купальники и шорты, а я в летящий голубой сарафан.

Они собрались кататься на катере с Базовым и компанией, я же твёрдо решила продолжить покорять Наумова, и никакие покатушки на ватрушках не могли меня заинтересовать.

Тем более, с этими придурками! Зара с Соней хотят идти – пусть!

Хихикают, обсуждая, как поделить между собой этих тестостероновых особей?

Даже слушать не буду – они все идиоты.

Упорно делаю вид, что мне их болтовня глубоко безразлична, а внутри так и плещется, нарастая, непонятная обида и неприязнь.

Могли бы меня поддержать и с ними не ходить…!!!

– А тебе Базов точно не нужен? – интересуется Сонька, небрежно взбивая пальцами свои шикарные каштановые локоны. Они у неё такие тяжелые, упругие и переливаются завораживающим здоровым свечением, как в рекламе "Шаумы".

– Нет, конечно, а что? – отворачиваюсь тут же, чтобы скрыть вспыхнувший беспокойный блеск в глазах и, крася ресницы, смотрю на подружку через зеркало.

– Да, так…Тело у него – жара, – мечтательно закатывает глаза, – Я как утром в столовке увидела – аж вспотела.