Валеркин постоянно шутил, что нам наконец пора рожать. В конце концов мы отправили его мести лужи на улице. Он вернулся спустя пару махов и с прискорбным видом плюхнулся на кровать, твердя о скукоте на улице. Тёмные кварталы уже не те, и «ваще тусуй, тебя Бэйби слила, фу, хватка не та, скоро и катки перестанешь выигрывать».

Я даю ему пиковой дамой по лбу, и мы продолжаем нашу пижамную вечеринку, в которой Кисёш каждого по очереди обтирал и просился на руки.

Хоть он и Писёш, но мы его любим. Даже Мэйклав.

В этом мире ещё не всё потеряно.

На моих плавках крокодильчики, все вокруг меня ржут, а мне нормально. Чего стесняться-то? Я внутри крокодильчик, и пусть все знают.

Сегодня солнце, и я решил выйти в своём костюме-не-пижаме.

И я, видимо, с этим приобрёл боевой окрас невидимки. И даже у бабушек детектор наркоманов стал сбоить и на мне, и я теперь в команде не палева.

Все орут, что я спалю их контору, а моя месть страшна ровно до той поры, пока кто-то не кричит о хомячках.

Я приду и сожру все твои запасы ночью. Правда, придётся взломать столовую, но всё равно сожру все твои запасы.

Потому что хомячков надо бояться.

Единственное, что отличает нас, – разные стороны баррикады. Все знают, что мир условно делится на две части: обычные люди и мы. О нас не говорят, но мы существуем в книгах, в фильмах. Наша территория является чем-то фантастическим для людей, они любят это, а некоторые даже желают оказаться на ней, полностью отдавшись законам нашей Вселенной.

Но это так смешно – наблюдать за ними. Их попытки оказаться в самом эпицентре являются лучшим сериалом для моих вечеров, ведь каждый день новые попытки. У кого-то получается, а у кого-то и нет. Но они приходят снова и снова, упираются в свои желания и, может, всё-таки станут одними из нас.

– А ты уверен… – медленно смакую каждое слово, что остаётся в моём сердце приятной дрожью.

Человек напротив не дрожит, но я вижу его напряжение. Он сжат, опущены его плечи, а взгляд направлен прямо мне в душу. Очередной желающий оказаться по другую сторону, прийти в наш дом, стать частью бригады.

– …что достоин стать одним из нас?

Я не запомню его, если он уйдёт. Я не помню всех тех, кто ушёл из моего кабинета, если они не решаются вернуться для второго шанса. Тогда в моей голове остаются смутные воспоминания, но факт – я не выкину их из головы и буду знать, что они вернутся снова. Каждый, кто приходит второй раз, приходит и в третий. И если на третий раз они не пробьются, они либо оставят попытки, либо будут идти дальше.

А мне нужны упорные люди. И, может, поэтому я и возьму их к себе. Это жестоко, я знаю, но без этого никак не получится пробиться в этом мире. Сложно, но возможно.

– Я знаю это!

Все люди, которые сидели напротив меня в кожаном кресле, самоуверенны. Они уверены в своих силах, в своих амбициях. Мне это нравится в них, но опять же – они могут и не попасть. И это обидно.

Я хватаю стакан холодной тёмной жидкости. На дне кусочки льда бьются друг о друга, и мы оба слышим это. В кабинете нет никого, кроме нас. Это играет мне на руку, но человек напротив, видимо, чувствует себя не в своей тарелке. Я улыбаюсь.

Все люди думают, что со мной ходит куча охраны. Это так, потому что каждая жизнь в этом доме на волоске. А моя особенно важна. На меня ведут охоту многие, а за моей бригадой пытаются следить круглые сутки. Я делаю первый глоток, обжигающий горло, но продолжаю смотреть на него.

– И почему же?

Мой кот на коленях слабо мяукает, смотрит мне прямо в глаза. Мы друг друга недолюбливаем, но должны работать в одной команде. Для меня это так смешно, что я не могу воспринимать наш дуэт всерьёз.