1998 год, март, снег. Мне восемнадцать, я выхожу из кабинета, где мне назначили день, в который мне сделают аборт, выхожу с мыслью, что ни на какой аборт я не пойду. Объятия любимого человека, непонимание: как будем жить, на что и зачем? Тем не менее мне казалось, что счастливее меня никого на свете и нет.

Август 2005 года, три часа назад я вышла из поезда на Московском вокзале в Санкт-Петербурге. Я первый раз ехала в поезде, первый раз одна, мне девятнадцать лет. Меня встретил мой хороший друг и привел в коммунальную квартиру на улице Рубинштейна, на самом последнем этаже. И вот я искупалась, вошла в комнату, открыла окно, а за окном крыша веранды жильцов этажом ниже, а на крыше стоит красный диван. Я поднимаюсь на подоконник, шагаю на эту крышу, сажусь на диван, откупориваю бутылку пива. Солнце садится. Где-то за домами видна крыша Исакия. Внизу кто-то играет на трубе. На стене напротив внизу, рядом с булочной, надпись: «Другой мир существует». Я глубоко вдыхаю жаркий питерский воздух, я понимаю – я счастлива…

Думаю, что бывают всего два варианта минут счастья. Один – достижение: хотел чего-то и достиг, дошел до вершины. Это и обладание желанной женщиной, и получение власти, и избавление от болезни. Второй вариант – внезапность. Это от тебя не зависит, ты к этому не шел, ты этого не желал, оно само тебя выбрало. Счастье от достижения длится только мгновение и сразу уходит. И уже сразу хуже. Потому что на вершине нельзя держаться, вершина – это острие, пик. А вот внезапность бывает и чередой мгновений. Вот такое чувство, когда мгновения как-то растянулись, я помню от пейзажа.

Было это в районе города Мценска. И было это несколько лет назад во время съемок фильма «Отцы и дети». На берегу реки намечалось празднование окончания недели работы. И мне все нравилось: нравилось играть роман Тургенева, нравилась компания, делавшая фильм. Хорошее настроение, но это бывает. Я шел к реке один, потому что припоздал и все были уже там. И тут случилась внезапность. Я увидел пейзаж, который меня совершенно потряс. Это была гармония: размеров деревьев, пустого пространства перед ними, которое заросло какой-то совершенно волшебной естественной травой, как будто никогда не тронутой и вместе с тем не загрубевшей, часа дня, который совпал – примерно начало вечера, шестой час, летней поры, сочетания звуков шумевшей листвы, потому что надо мной тоже были деревья. Я остановился в этом умиротворении, в этом упокоении и просто стоял долго, не мог сойти. Вот тут я сказал себе: «Слушай, это счастье, счастье!» Стоял я, думаю, минут пятнадцать. Совершенно остолбенев от того, как все совпало. Это ни от кого не зависело, и мне не нужно было какими-то силовыми, умственными способами пытаться сохранить это положение. Оно ни от кого не зависело. Это было совпадение, идеал, чистое звучание гармонии: света, цвета, звука, часа и моего там положения, как части всего этого.

Я стал по вашей просьбе вспоминать, какие же были моменты счастья в моей жизни. Были ли моменты приятные, были ли торжественные и вдохновенные? Да, разумеется. Но счастьем бы я все это не назвал. Счастье для меня – это хотя бы вера в то, что может быть такое совпадение. Я его испытал, наверное, не раз, но все ушло из памяти. А вот это недавнее впечатление, его я помню и могу попытаться восчувствовать.

Москва, июль 2006. Мне семнадцать лет, я сдала все вступительные экзамены на журфак МГУ. У меня и еще у двенадцати человек полупроходной балл, и мы единственные не знаем нашу судьбу. И вот 201 аудитория на Моховой. И я слышу свою фамилию среди зачисленных! Чистое счастье!