В глаза ударили лучи яркого мартовского солнца; Лев Николаевич зажмурился и раздавил блоху, запутавшуюся в дебрях его могучей бороды.

С недавних пор картонная коробка стала домом не только для него, но и для остальных книг, перекочевавших с полок читателей на городские помойки.

«Однако, пора уже приступать к завтраку! Куда же запропастился наш поэт? – нетерпеливо пробурчал классик, – небось, опять оду сочиняет, вместо того, чтобы найти чего-нибудь съестного!»

Вскоре появился Пушкин.

– Доброе утро, граф! – весело окликнул его Александр Сергеевич, – сегодня у нас знатный улов: давно не выбрасывали таких вкусных вещей. Глядите – просроченные консервы, зелёный хлеб, тухлая рыба и недопитая бутылка изысканного самогона. Мы устроим небывалый пир – как тогда, на балу, помните?

– Ах, балы, как давно это было! – Лев Николаевич вздохнул и шумно высморкался в подол рубахи, – но давайте не будем ворошить прошлое, а лучше приступим к трапезе. Кстати, как вам удалось раздобыть столько снеди?

– Благодарите Тургенева. Он обыскал южный склон мусорной кучи. По дороге встретил Достоевского – вместе они откопали эту чудную настойку самогона на дихлофосе. Погуляем теперь на славу!

– А раньше, господин Пушкин, мы пили только выдержанное вино и коньяк.

– Забудьте, Лев Николаевич. Однако, где же они?

Появился Иван Сергеевич, вместо трости он элегантно помахивал обломком старого костыля. За ним важно шествовал Достоевский.

– И какой это идиот вздумал отправить нас на свалку? – не унимался Фёдор Михайлович.

– Наверное, мы свершили какое-то преступление, вот и понесли наказание, – предположил Тургенев.

«Бедные люди, – подумал Лев Николаевич, – они никак не могут смириться с действительностью и ведут себя как подростки».

– Господа, не ссорьтесь, – прервал их Пушкин, – право же, так и до дуэли дойдёте. Приступим лучше к трапезе!

Друзья постелили на землю старый мешок, выложили добычу и молча начали своё пиршество.

«Газель» остановилась неподалёку от самой большой мусорной кучи. Из машины неторопливо вышел мордатый водитель и что-то крикнул. Салон нехотя покинуло два тинейджера.

– Пацаны, тащите сюда мешок! Эй, чуваки, принимайте пополнение! – ухмыльнулся мордатый, с презрением оглядев классиков.

Из мешка посыпались книги.

– Глядите, – воскликнул Достоевский, – Вальтер Скотт, Марк Твен, Лем, Бредбери и даже Иван Ефремов! А это кто? Сам Конан Дойль! Ну, теперь у нас будет весело. Добро пожаловать в нашу компанию, господа-товарищи!

– Ага, – подтвердил один из тинейджеров, – вот вам здесь всем и место, бомжары!

– Это мы-то бомжары? – обиделся Тургенев, – ты на себя посмотри, отрок, на тебе даже штаны дырявые!

– Ничего ты не понимаешь, чудик! – усмехнулся пацан, – сейчас такая мода. Эти штаны стоят дороже, чем вы все вместе взятые.

– В наше время такие вещи даже крепостные не носили, – заметил Пушкин.

– А тебя я вообще не спрашиваю, кучерявый, – презрительно ответил пацан, открывая банку с пивом.

– Колюха, кончай свистеть с этими лузерами, – их время прошло! Или тоже к ним захотел? – окликнул его второй.

– Ты чё, совсем долбанутый? – обиделся Колюха, – я с ними рядом не сидел и не собираюсь. Если мне надо чё почитать, я и в компе найду.

– Правильно, – заметил мордатый, – загрузишься всякой фигнёй и станешь как они. Поехали лучше водочку пить.

Машина уехала.

– Присоединяйтесь, братцы, – пригласил Толстой новичков, – теперь мы все в одной лодке.

– Ага, как Муму с Герасимом, – подметил Тургенев.

– Иван Сергеевич, мне непонятен Ваш пессимизм, – перебил его Пушкин. Право же, нам нечего жаловаться – жизнь продолжается.