Ваш нижайший слуга тоже был ей благодарен, поскольку в ином случае, чтобы успокоить толпу, пришлось бы мне брать на себя власть от имени Инквизиториума. А мы, люди смиренного сердца, предпочитаем оставаться в тени.

Третья попытка казни прошла намного удачней. Палач не стал развлекаться утонченными играми, он сильно дернул осужденного за ноги, ломая ему шею. Я даже думать не хотел, что случилось бы, оборвись веревка в третий раз, но Божья милость не оставила Биарритц.

Обрадованный бургграф приказал выпустить из подземелий нескольких преступников, оставив их даже без вразумляющего знакомства с плетью, но мне было интересно другое: отчего Рита решила настроить толпу против осужденного? Отчего кричала о присутствии Зла, хотя могла спасти преступнику жизнь, крикнув, что видит Ангела?

Впрочем, с точки зрения чистоты веры и то и другое было куда как подозрительным, и будь я бездушным служакою, мог бы уже сейчас вести официальное расследование. И был уверен, что многие братья-инквизиторы не преминули бы воспользоваться такой оказией.

– Благодарю вас, – сказал я, когда во время приема оказался поблизости от певицы. – Достойные удивления самообладание, ясность ума и необычная сила голоса. – Я уважительно приподнял бокал.

Она слегка усмехнулась. Глаза ее блестели, а щеки раскраснелись от вина.

– И слабая женщина может для чего-то пригодиться, мастер Маддердин.

– Как видно, не столь уж слабая – ибо кто еще сможет сказать о себе, что сохранил мир в целом городе и сберег множество человеческих жизней? – спросил я вежливо.

Она улыбнулась шире, чрезвычайно довольная собою. Как видно, потешить ее тщеславие было легко.

Подошла ближе, и я ощутил тяжелый запах ее духов.

– Я заметила, что вы тоже поднялись тогда, мастер. Не будет ли невежливым спросить вас, что собирались предпринять?

Она стояла ко мне боком, и я видел ее прелестное личико и смелый абрис груди. Но ваш нижайший слуга обучен открывать скрытое и добираться до сути, не позволяя смутить себя фальшивой видимостью. Поэтому я мысленно усмехнулся, размышляя над тщеславием женщин, вслух же сказал:

– Я собирался принять власть в городе от имени Святого Официума.

– Вы обладаете таким правом? – Ее глаза блеснули.

– Не осмелился бы никогда прибегнуть к нему без весомой причины, – ответил я ей серьезно.

– Вы один, без стражи, без войска… – она явно не могла поверить.

– Такова уж сила Господа, которую обрел Он, сходя с Распятия Своей муки и неся врагам пламя и железо, – сказал я и, по крайней мере, не согрешил против истины, поскольку уже само именование «инквизитор» для многих звучало словно тревожный набат.

Разговор наш прервал молодой, захмелевший дворянчик, который бесцеремонно отодвинул меня и начал славить красоту и мудрость Риты.

– Позвольте представить вам, – ласково прервала она его, – мастера Мордимера Маддердина, инквизитора из Хеза.

Молодой дворянчик побледнел, пробормотал извинения и постарался быстро затеряться в толпе. Я усмехнулся, а певица пренебрежительно надула губки.

– Что за трус, – сказала она.

– А позволите ль задать вам вопрос?

Она смотрела на меня некоторое время, а потом кивнула проходившему мимо юноше.

– Не наполните мой бокал? – попросила с чарующей улыбкой.

Юноша покраснел, словно девица, и почти вырвал бокал из рук Риты.

– Может быть, – ответила мне. – Все будет зависеть от вопроса.

– Зачем вы обрекли его на смерть? Столь же легко вы могли бы спасти ему жизнь.

Она рассмеялась.

– А я уже думала, мастер, что вы пожелаете выпытать у меня мои сладчайшие секреты и мрачнейшие тайны, – сказала, обмахиваясь шелковым платочком. – Я в вас ошиблась!