– Все это не имеет никакого значения. Я не смогу выделить для этого денег.

Шарпс нахмурился, глядя на телефон. Неприятное жжение в районе желудка усилилось. Артур Джеллисон – его старый друг. И шантаж Чарли Шарпсу всегда был не по душе. Но…

– Даже, если русские готовят ради этой кометы к полету «Союз»?

– Что?! Но они не…

– О, они – да, – сказал Шарпс. «И это – не то, чтобы ложь, но и не правда. Просто предвидение…»

– А у вас есть доказательства этого?

– Будут через несколько дней. Будьте уверены, они собираются посмотреть на Хамнер-Браун с как можно более близкого расстояния.

– Я буду по уши в дерьме.

– Прошу прощения, сенатор?

– Я буду по уши в дерьме.

– А…

– Вы играете со мной в кошки-мышки, так, Чарли? – требовательно спросил Джеллисон.

– Не совсем. Поймите, Арт, это действительно важно. Просто необходимо послать в космос корабль с экипажем – хотя бы для того, чтобы у людей не пропал интерес к космическим полетам. А вы, после того, как состоится полет управляемого людьми корабля…

– Да-а. Но у меня по-прежнему ни малейшего шанса добиться этого. – Снова – более продолжительное – молчание. Затем Джеллисон сказал не столько Шарпсу, сколько себе:

– Итак, русские готовятся. И, несомненно, при этом они многое выиграют.

– Убежден, что они готовятся.

Снова молчание. Чарли Шарпс почти не дышал.

– Ну, хорошо, – сказал Джеллисон. – Я поразнюхаю тут, в верхах, и посмотрю, какая будет реакция. Но было бы лучше, если бы вы говорили со мной откровеннее.

– Сенатор, через неделю у вас будут неопровержимые доказательства.

– Хорошо. Попытаюсь тогда их использовать. У вас есть еще что-нибудь ко мне?

– В данный момент – нет.

– Замечательно. Спасибо за совет, Чарли, – сенатор положил трубку.

Неожиданный он человек, подумал Шарпс. Он слегка улыбнулся – сам себе. Ну, что ж, будем продолжать начатое дело. Резким движением он снова включил интерком. – Ларри, соедините меня с Москвой, я хочу поговорить с доктором Сергеем Фадеевым. Да, сколько там времени – я знаю. От вас только требуется соединить меня.

«Сказание о Гильгамеше» было одним из немногих независимых друг от друга преданий, которые начали рассказывать люди, расселившиеся в полосе плодородных земель. Это было на Земле, в Азии…

Комета почти не изменилась. Она пока еще находилась за пределами гигантского вихря. Ее миновал бывший спутник, удравший от своей планеты – позднее люди назовут его Плутоном – выглядя при этом размером с монету в четверть доллара, которую держат на расстоянии вытянутой руки. Солнце было всего лишь раздражающе яркой точкой. Изливающийся из этой точки жар был во много раз меньше, чем жар черного гиганта в момент наибольшего сближения с кометой. Поверхность кометы состояла сейчас в основном из водяного льда. Лед отражал большую часть падавшего на комету тепла. И тепло уносилось к звездам.

А время шло.

Климат на Марсе, после долгого пути развития, зашел в тупик: Марс утерял почти всю свою воду. А по Земле продолжали распространяться люди: они смеялись, сражались и умирали.

А комета продолжала свое падение. Потоки солнечного ветра – протоны, разогнанные до колоссальных скоростей – обдирали ее поверхность. Улетучилась значительная часть ее водорода и гелия. Гигантский вихрь становился все ближе.

И Бог повесил радугу над нами

В знамение того, что ждет нас

Теперь уж не вода, а пламя.

Старинный спиричуэлс.

Марк Ческу посмотрел на дом и присвистнул. Стиль – калифорнийско – поздне-английская готика. Белые, хотя и не безупречно – оштукатуренные стены, в углах – массивные деревянные брусья. И действительно – самое настоящее дерево. Кое-где, например, в Глендейле, дома строят тоже в аналогичном стиле, но там не дерево, а фальшивые полоски фанеры.