– Ждали только тебя, Роман, – объявил Артур.

Он выкатил на середину аудитории тумбочку на колёсиках, на которой стоял какой-то аппарат с двумя круглыми катушками над ним.

– Мне тоже интересно, что происходит. Студенты не должны гибнуть, но один умер, а ещё несколько пострадало. Мы будем с этим разбираться.

И как, интересно, они хотят это сделать. Но они оба боевые офицеры, было бы неплохо переманить их на свою сторону. Если, конечно, они не участвуют в заговоре.

– И что вы хотите сделать? – спросил я.

Ян отошёл куда-то в угол, взял там что-то и поставил на стол. Глаза уже привыкли к темноте, я увидел внутри катушки широкой чёрной ленты. Та плёнка, которая была в машине!

– Вы не стали её отдавать? – спросил я.

– Сначала хотим сами узнать, что на них, – сказал Кобаяши. – Ян утаил это по моей просьбе, и хорошо, что ты тоже не стал это упоминать при инспекторе. Потому что мне кажется, что если мы отдадим плёнки, то больше их не увидим.

– Хорошо, – я сел на стул, заинтригованный происходящим. – А как мы их посмотрим?

– Уже готово! – Артур поставил одну катушку на машинку и расправил кусок ленты. – Давно этой штукой не пользовались. Сработали бы, а то с тех пор, как сгорел склад с плёнками, смотреть нечего.

Он начал с тихими щелчками вращать ручку. Внутри машинки засветилась лампа, а на побелённой стене появился сначала прямоугольник света, потом проявилась чёрно-белая картинка. Как фотография, только она двигалась, медленно и рывками. Изображение дрожало.

Вот, значит, как работает эта штука. Впечатляет. Я даже встал и подошёл поближе.

Но больше меня удивила не технология, а то, что было там изображено. Я знал, что это за место. Понимал, когда это снято. И мог догадаться, что произойдёт на записи в ближайшие секунды.

Артур медленно вращал ручку аппарата, а на белой стене, там, куда светила лампа, появилось изображение морского порта. Видны грузовые краны и причаливший корабль, старая баржа. Картинка чёрно-белая, но на бортах судна видны следы ржавчины.

Внизу ходили люди. Снимали издалека, но всё равно заметно, что движения рваные и слишком быстрые. Наверное, это недостаток самой камеры.

– Это же, – проговорил Ян. – Это же мы.

Появился Паладин, остановившийся на площади. Из труб на спине повалил дым. А после этого шагоход начал делать неловкие манёвры и едва не свалился в воду.

Судя по отдалённости, камера стояла где-то на холме. Изображение исчезло на несколько секунд, появились какие-то пятна и что-то ещё. Потом снова порт. Но всё изменилось.

Несколько зданий было разрушено, видны пожары. Баржа начала накреняться, ей пробило борт. Паладин готовился к бою, но после яркой вспышки остановился. Это попадание того Копья.

Ян вздрогнул. Изображение исчезло, только лампа светила на стену. Артур перестал крутить ручку.

– Есть что-нибудь ещё? – спросил я.

– Остальные плёнки чистые, – сказал Кобаяши, копаясь в ящике. – Кроме одной. Артур, поставь.

Через несколько минут мы продолжили. На стене появился лес и старая заброшенная деревня. Вокруг люди в военной форме, но некоторых я узнал. Небритый здоровяк. Хоть нет цветов, я помнил, что он рыжий.

Рядом с ним одноглазый мужик и военный со шрамом на лице, будто получил топором. Звука нет, они что-то показывали в сторону и яростно спорили друг с другом, судя по резким жестам.

А потом показался Катафракт. Тот, на котором мы прибыли.

Я не помнил, чтобы кто-то снимал нас тогда. Не видел ни человека, ни его камеру. А уж этот ящик я бы запомнил. Хотя смотрел с большой дистанции, а оптика шагохода была стандартной, без сильного увеличения.