Шеф оперся на алебарду и огляделся. Перед ним возвышалась зубчатая каменная стена. Люди были распределены по ней беспорядочно, они больше не тратили стрелы на толпу, остановившуюся на краю пустыря, но были готовы воспрепятствовать ее малейшему продвижению.

«Удивительно, насколько мала дальность обстрела даже с высокой крепостной стены», – подумал Шеф.

Люди, стоявшие на высоте тридцати футов, были неуязвимы. Но при этом лучники ничего не могли поделать с противником, который расположился напротив. Находиться на расстоянии пятидесяти ярдов было опасно, на расстоянии десяти – верная смерть. Дистанция в восемьдесят ярдов позволяла стоять спокойно и без помех готовиться к бою.

Шеф присмотрелся к стене внимательнее. В двухстах ярдах слева она заканчивалась округлой башней, позволявшей вести обстрел по всей длине стены – по крайней мере, насколько достанут луки. Под башней бежал мутный Уз, а на другом берегу, сразу от уреза воды, поднимался частокол, который отгораживал от реки колонию – Мэристаун, как называли ее местные. Там тоже выстроились англичане, тревожно следившие за приготовлениями столь близких и совершенно недосягаемых варваров.

Армия, выстроившаяся в шеренги по шесть-восемь бойцов, ждала на пятистах ярдах земли перед стеной. Викинги толпились у выходов из улиц и переулков, и в воздухе клубился пар от их дыхания. Тусклый металл, грубая шерсть и кожа и лишь кое-где раскрашенные щиты. Воины хранили спокойствие, напоминая терпеливых батраков в ожидании хозяина.

Затем ярдах в пятидесяти-шестидесяти справа от Шефа, в самой середке войска, затрубили рога. Юноша запоздало сообразил, что ему следовало изучить ворота в центре стены. От них отходила широкая улица, которая хоть и терялась в грязи меж домов с покосившимися плетнями, но явно была главной дорогой на восток. Сами ворота оказались слишком новыми и массивными для римской работы. Их построили из выдержанных дубовых бревен, которые были не ниже башен, стоявших по бокам. Огромные железные петли казались вершиной творения английских кузнецов.

Однако ворота были не настолько прочны, как каменные стены. И вот к ним зашагали четверо – Рагнарссоны. Шеф выделил самого высокого, чуть ли не хрупкого в соседстве с могучими братьями. Ивар Бескостный был одет в алый плащ и травянисто-зеленые штаны; из доспехов – длинная кольчуга и посеребренный шлем; щит тоже отделан серебром.

Он остановился, махнул ближайшим соратникам и удостоился ответного рева. Рога затрубили вновь, и англичане ответили градом стрел, которые свистели, глухо вонзались в щиты, отлетали от кольчуг.

Теперь махнул Змеиный Глаз, и сотни людей – отборные воины Рагнарссонов – устремились вперед. Первая шеренга несла щиты, но не обычные круглые, а большие прямоугольные, которые прикрывали тело от шеи до щиколоток. Эти бойцы пробежали сквозь тучу стрел и перестроились в клин, нацеленный на ворота. Во второй и третьей шеренгах были лучники. Они тоже бегом переместились вперед, присели за щитами и принялись стрелять поверх. С обеих сторон появились потери, люди падали с пробитой головой или шеей. Шеф видел, как корчились иные присевшие, пытаясь выдернуть стрелу, которая на сей раз пронзила кольчугу и вошла глубоко в плоть. Из рядов викингов в тыл потянулась цепочка раненых.

Но задачей этой первой атаки было только расчистить зубчатую стену.

Из улочки поползло на приступ сосредоточенное там воинство, гордость Рагнарссонов. Шефу, который смотрел, как раздвигаются ряды, на миг померещился чудовищный вепрь. Ног не было видно. Имея двадцать футов в длину, это войско со всех сторон прикрылось тяжелыми щитами внахлест, а сверху громоздились другие.