Через сутки по погруженной в отчаяние планете было передано обращение Императора, который объявил о вхождении бывшего Марлитанского герцогства в состав Империи, об отмене прежних титулов, о новом порядке. И если на прочих шести мирах Владения обращение чужака было принято с восторгом, то на центральной планете – с унынием, поскольку подавляющее большинство ее обитателей были аристократами и их потомственными слугами. Впрочем, практически все главы благородных семейств украшали собой все подходящие для виселиц столбы, а сами семьи… Разговор с ними был короток – их просто отправляли в лагеря. Бывшим аристократам предстояло осваивать новые миры для Империи…

Двери личных покоев с грохотом слетели с петель, и в украшенные драпировками палаты, стуча сапогами, ворвались закованные в черную броню солдаты. Алые светофильтры защитных щитков поневоле внушали страх своим сиянием в полумраке вечера. Старший из штурмовиков, отличающийся массивными наростами на глухом шлеме и количеством нашивок на груди, пробасил что-то, и солдаты мгновенно скрутили всех, кто находился в помещении, выстроили в одну шеренгу. Офицер медленно прошелся вдоль строя, всматриваясь в каждое лицо и отдавая короткие приказания. Подчиненные выхватывали отмеченных пленников и сгоняли в несколько групп.

Незнакомый язык, на котором давались указания, необычного вида доспехи. И – движения. Казалось, под броней скрывались не люди – настолько точными и даже изящными были их движения. Ничего лишнего, голая функциональность, точнейший расчет, присущий лишь машинам.

Кое-кто из арестованных начал покрываться холодным потом при виде происходящего. Наконец жуткая процедура сортировки была закончена. Самую малочисленную группу, в которой были собственно владелец поместья, его братья и сыновья, вывели во двор. Сухо треснул залп, в воздух полетели клочья хорошо прожаренной плоти.

При виде экзекуции некоторые женщины упали в обморок, кое-кто из мужчин стиснул кулаки, клянясь отомстить любыми путями. Но большинство смотрело на смертную казнь бывшего владельца с равнодушием. Они были всего лишь слугами. И ничего, кроме смены хозяина, их не ждало.

Остальных членов семьи и родственников покойных уже погнали по посыпанной мелким песком въездной аллее к выходу, когда перед воротами замер массивный глайдер черного цвета. Двери машины растаяли, и наружу вышел высокий подтянутый офицер. Все, без исключения, с любопытством уставились на него – впервые марлитанцы видели чужака без брони. К их изумлению, тот оказался человеком. Только вот… Движения были точно такими же, как у его подчиненных, – скупые и невероятно точные. Чуть отступив сторону, офицер с брезгливой гримасой пропустил мимо колонну пленных, затем небрежной походкой двинулся к роскошному зданию поместья.

– Господин адмирал!

Подбежавший лейтенант торопливо ударил себя кулаком в грудь, отдавая честь.

– Все нормально? – строго поинтересовался Незуми.

– Так точно, господин адмирал! Список «А». Мужчины расстреляны. Остальных – в лагерь. Слуг оставили.

– Пусть убираются домой. Не хватало мне еще проснуться утром с перерезанным горлом из-за того, что кто-то из них излишне предан своим старым хозяевам.

– Да, господин адмирал! Но… Кто же будет вас обслуживать?

– Лейтенант! Я не всегда имел столь высокий чин. Так что могу о себе побеспокоиться сам. Тем более что мы здесь ненадолго. Как только прибудет оккупационная администрация – снимаемся.

– Я в курсе, господин адмирал… Прошу простить, у нас еще очень много работы!

– Именно.

Марк дружески хлопнул офицера по плечу, потом, чуть прищурившись из-за вечернего солнца, проговорил: