Лео чувствовал, что черный кофе сварен с добавлением перца чили, сахара и немного соли. Эта гремучая смесь затмила все вкусы и запахи, что он ощущал до этого.

Старуха прокаркала надтреснутым голосом:

– Дай сюда чашку, юноша…

От неожиданности Лео вздрогнул и выронил чашку из рук. С необычайной легкостью старуха подхватила чашку. Перевернув, плюхнула на белое блюдце и снова замерла в своем странном сне.

Спустя минуту она снова подала признаки жизни. Не раскрывая глаз, поинтересовалась:

– О чем ты хотел спросить?

Лео, оглянувшись, подумал было, что должна же быть где-нибудь скрытая камера. Нет другой причины, чтобы с ним происходили эти странные вещи. И как это все может быть настоящим…

– Нет вопроса? Зачем же ты пришел?

Лео посмотрел на нее и сказал:

– Что я видел сегодня ночью?

– Ах-ха-ха… – прокряхтела старуха низким смехом. Затем перевернула чашку, отставив в сторону. Протянув блюдце Лео, она ткнула им буквально в лицо ему и сказала: – Того, с кем придется встретиться. – Откинувшись в кресле, она снова закрыла глаза и негромко крикнула: – Люсия, девочка, я устала! Возьми печенье, съедите дома. – Помолчав, она открыла глаза и, глядя пристально на Лео, добавила: – Это он.

Лео опустил взгляд на блюдце. В причудливых разводах кофейной гущи белел, извиваясь, огромный змей. Кольца его хвоста простирались вдоль всего блюдца, а нерастворенная крупинка коричневого сахара, намокнув, блестела маленьким желтым глазом.

Лео отшатнулся: Долорес показала ему в кофейной гуще того, кого он видел ночью.

Лео машинально откусил печенье. Ванильный вкус вступил в реакцию с острым послевкусием от кофе, и молодой человек ожил.

Долорес взглядом показала, что встреча окончена. Лео медленно вышел вслед за Люсией из домика.

– Да что это было?! – он сгорал от любопытства.

– Мы пили кофе у местной ведьмы и ясновидящей, – ответила будничным тоном Люсия, как будто речь шла о почтальоне или списке покупок.

– Издеваешься? – Лео взял Люсию за предплечье и грубо повернул лицом к себе, – совсем идиота из меня делаешь?

Люсия сморщилась от боли, но Лео продолжать держать ее, сдавливая руку все сильнее.

Они сверлили друг друга взглядами, но он не мог сердиться на нее, ослабив хватку, еле слышно прошептав:

– Скажи, что это розыгрыш, обычная шутка для новичков… пожалуйста.

– Ты же видел его сегодня ночью. Об этом я могла бы шутить?

Люсия вырвала руку и пошла по тропе вверх, потирая предплечье. Лео тащил тяжелую корзину, поэтому не поспевал за ней. Он злился и в тоже время понимал, что был груб.

– Подожди, да подожди же ты! – умоляюще крикнул он.

Люсия остановилась, не поворачивая к нему. Подойдя ближе, Лео остановился, почти касаясь ее спины грудью. Нагнувшись, тихо сказал на ухо:

– Прости. Я был груб.

– Ты меня прости. Мы не знаем друг друга. Я слишком много себе вообразила.

– Что же ты вообразила?

– Прекрати, я не об этом!

– О чем?

– У тебя похоть с губ капает! – огрызнулась Люсия.

– Так что?..

– Скажи, скажи мне честно, ты видел его?!

– Я считаю галлюцинацией желтый взгляд с пылающими зрачками, что пригрезился ночью, – сдался Лео.

Люсия, неожиданно обняв Лео, сказала:

– Я знала. Слава богу, это ты. Виктор не ошибся.

– С этого момента поподробнее…

– Я прошу тебя, пойдем домой, приготовим ужин, и я расскажу все то, что знаю. Отец слишком все запутывает своими метафорами.

– Так что я видел?

– Не здесь, умоляю, не здесь!

Видя, как она разволновалась, Лео уступил. Они шли до дома в молчании, каждый погруженный в свои мысли.

Дома Люсия, чмокнув Бартоломео, принялась за готовку. Она переоделась в легкое домашнее платье и заколола высоко волосы, обнажив тонкую шею. Разогрев на открытом огне масло, кинула в него немного театрально чеснок и специи, а затем крупные куски мяса. Воздух загустел, поплыл, обволакивая предметы, будоража ноздри. Лео подошел сзади, заглядывая ей через плечо. Она ловко шинковала лук и морковь, добавляя все новые ингредиенты, потом сушеные помидоры и свежий перец, петрушку. Все новые и новые краски добавлялись в это божественное варево, пропитываясь соком друг друга и превращаясь в золотистое месиво.