– Что если он умер? – тихонько уронил мужик. – Не знаю, как ты, но мне есть, за что перед ним отвечать.

– Он не Господь Бог, чтобы ты отвечал перед ним.

– Я был несправедлив с парнишкой.

– Как и со всеми остальными. И как все остальные с тобой. Такова жизнь, Манус. Прекрати терзать себя чем-то нереальным.

Неподалёку раздался глухой хлопок. Беседующие опустили головы и обернулись. Алистер закрыл дверь церкви и двинулся куда-то прочь. Лица его было не разглядеть, но зато Района отчётливо разглядела, как тот вскинул руку и помахал. Никто ему не ответил.

– Хочешь к нему на исповедь сходить? – спросила женщина.

– Нет. С какой стати?

– Тогда к чему весь этот разговор?

Манус шумно сглотнул, а затем уселся, повернувшись корпусом к продавщице. Он нахмурился, подбирая слова.

– Моя жизнь, как и жизнь острова, на исходе. Я чувствую.

– Прекрати, – фыркнула Района.

– Нет, послушай. Я говорю серьёзно, – прошептал старик. – Когда я встаю по утрам, то голову мою посещают гнусные мысли.

– Какие же? – Района поближе придвинулась.

– Я себя ненавижу. И мне кажется, все вокруг меня тоже ненавидят.

О'Лири улыбнулась. Бровки её сложились полукругом, а на щеках мелькнули ямочки. Она доброжетально улыбнулась, отчего глаза её просияли ясностью и теплотой в столь отвратительную погоду.

– Брось, Манус! – Района толкнула старика в плечо. – Конечно, тебя все ненавидят! Но у нас ведь уклад такой. Тут все друг друга ненавидят.