Однако следует особо подчеркнуть, что состояние транзитивности сопряжено не только с ломкой и крушением старых форм и средств экономической деятельности, потерявших притягательную силу императивов и традиций, но и с зарождением и развертыванием новых, жизнеутверждающих начал в человеческом бытии. В этой связи раскрывается другая, очень важная сторона морального сознания, ориентированная на созидание и стабильность – способность опережающего отражения результатов человеческой деятельности. «В полной мере ориентироваться в действительности человек не может, не представляя себе социальные закономерности, не предвидя цели и динамику грядущих изменений. Поэтому потребность в моральном моделировании социального будущего есть потребность социального настоящего» [2, c. 12]. Нравственность не только помогает человеку мысленно заглянуть в свое будущее, но и, самое главное, открывает в нем самом внутренние источники стремления и движения к моделируемым общественным и индивидуальным образцам. «Нравственность открывает человеку более широкую перспективу, некоторую иную возможность, еще не реализованную потенцию «подлинно человеческого бытия» [3, c. 271]. Данная нереализованная потенция выражается в поиске человеком нравственных идеалов и путей их достижения. А это, в свою очередь, сопряжено с выходом на уровень абсолютных значений, с осмыслением так называемых «высших ценностей» или «вечных проб лем» – счастья, справедливости, свободы, милосердия, любви и др. Не случайно поэтому в условиях транзитивности данные проблемы приобретают особую значимость и повышенный интерес у различных слоев населения.

Для современной Беларуси транзитивность выражается в необходимости совмещения, пересечения между собой (наложения друг на друга) процессов: 1) во всемирном масштабе – перехода от индустриализма, техногенной цивилизации к информационному обществу как новому перспективному направлению социального развития; 2) в региональном масштабе – перехода от советского строя к обретению и упрочению политической суверенности и независимости, от социалистической экономической системы к рыночной системе хозяйствования, от тоталитарного типа государственного устройства к последовательному утверждению демократических принципов в системе социальных отношений.

Конкретно-историческая ситуация, которая возникла в мировом сообществе в связи с его переходом на путь информационного развития, отчетливо показала острые проблемные зоны социально-гуманитарного плана, где постепенно накапливается конфликтный потенциал, который может превратиться в источник серьезной общественной опасности, но в то же время обусловила активный аксиологический поиск: формирование универсальных, отвечающих духу времени духовно-нравственных ценностей гуманистической направленности и переосмысление традиционных национально-культурных ценностей, адаптированных к новым социальным реалиям.

Переход к информационному обществу осуществляется в недрах существующего индустриального общества, и поэтому, естественно, сопровождается резким столкновением нового со старым как в социально-экономическом, политическом, так и в духовно-культурном плане. Согласно «волновой теории» Э. Тоффлера (где используемый образ Третьей волны символизирует вступление человечества на путь информационного развития), происходят «столкновения развивающейся культуры Третьей волны с крепко засевшими, окопавшимися идеями и высокомерными постулатами индустриального общества» [4, с. 465].

Как отмечает Э. Тоффлер, в основе индустриального общества лежит глубокий конфликт между производством и потреблением, который породил «самую жалкую, думающую только о деньгах, коммерциализированную и расчетливую цивилизацию, какой не знала история» [4, с. 85]. Не обошел стороной этот конфликт и внутренний мир человека, по существу способствуя раздвоению личности: «Один и тот же человек, который в качестве производителя воспитывался семьей, школой и начальством на работе так, чтобы ограничивать свои желания, быть дисциплинированным, контролируемым, ограниченным, послушным, т. е. быть игроком своей команды, в то же время, будучи потребителем, приучен к тому, чтобы добиваться немедленного удовлетворения своих желаний, быть скорее жизнелюбивым, чем расчетливым, избегать дисциплины, стремиться к личному удовольствию, – т. е., коротко говоря, быть совершенно другим человеком» [4, с. 87].