– Привет, а меня Наташа звать, или Натка, можно Нотя, – с хитрой улыбкой представилась Наташа.

– А Мотя можно? – сталкивая с колен девушку, брезгливо произнес Колька. Но та, судя по всему, ни капельки не обиделась. Она продолжала штурмовать свой намеченный объект, невзирая на хамское обращение по отношению к ней.

Похоже, она уже привыкла к таким выпадам в свой адрес и уже попросту не обращала на это никакого внимания. Замуж ведь всем ой как хочется, а тут свежатинка подвалила. Глядишь, если будешь понастойчивей, может, и прокатит.

А тут не прокатило! Кольке этот напор начал действовать на нервы, и он резко отправил ее домой к своей маме. И просил ее, чтобы она не высовывалась до их с Петром ухода. И не доводила до греха своими похабными, грязными поползновениями. Какой бы иммунитет на грубость у девушки ни был, Николаю удалось его сломить. И она, надув губки, ушаркала к себе домой.

Тем самым время неумолимо подходило к ночи. Их ночные спутницы начали откровенно зевать. Давая понять, что уже поздно, и они хотят спать, и дальше они с ребятами сидеть не станут.

Девицы молча встали и пошли от дома Наташи в сторону своего. Тогда наш благородный кавалер поднялся с лавочки и опять предложил их проводить до дома, но его снова задержал Коля.

– Петь, можно тебя на пару слов?

– Ну, что хотел?

– Пошли домой, а?

– Но девчонки…

– Знаешь, что я тебе скажу… – И он во все горло выкрикнул: – Да пошли они на хер, эти долбаные мокрощелки! Да мне уже их общество поперек горла стоит! Приперлись хрен знает зачем, хрен знает куда! Да еще голодной крокодилице на растерзание чуть не угодил! Давай домой, тебе сказано! Иначе я за себя не ручаюсь!

Как ни странно, Петя возражать не стал, даже не начал свое обычное брюзжание. Он только обернулся и громко пожелал всем спокойной ночи, и они пошли в обратный путь к себе в родную Николаевку.

Дорога домой оказалась куда тяжелее, чем в Зубриловку. Хмель уже почти выветрился, и на смену ему пришел брат бодун. Да и веселых спутниц уже рядом не было, за разговорами, шутками с которыми любой путь все же веселей.

Грязь тяжелыми грузилами отяжеляла обувь, идти становилось с каждым километром все тяжелее. Им казалось, что они прошли полпути, когда решили передохнуть на поваленном железобетонном столбе. Друзья присели на него и попросту сразу уснули.

Спали, как им показалось, недолго, но на самом деле они проспали около двух часов. И если бы не холод и моросящий дождь, они бы остались, возможно, даже до утра.

Первым проснулся Колька. Он встал кое-как, огляделся и понял, что, судя по фонарям, они ушли совсем недалеко, примерно километра три. А делать нечего, надо идти, не до утра же здесь прозябать. Так ведь простудиться можно раз плюнуть, а то и чего посерьезнее подхватить. И он начал поднимать своего друга.

– Петро, вставай, – тряс его за шиворот Коля. Но тот что-то промямлил сквозь сон, но просыпаться не спешил. – Вставай, мать твою за ногу! – прокричал Николай ему в самое ухо. Бесполезно. Тогда он решил припугнуть соню.

– Подъем, сука, волки! – Тот подскочил как ошпаренный. И будто в подтверждение его слов откуда-то действительно раздался вой. И разбираться, кто это там, собаки или все-таки волки, желания не было. И они пустились бежать, не обращая внимания на усталость и тяжелую от налипшей грязи обувь.

Остановились друзья, еле дыша, уже в своей деревне, возле развилки двух улиц, где ребятам нужно было расходиться каждому в свою сторону. Сколько они бежали, не мог бы точно сказать ни один из них. Но, судя по тому, что еще не начало рассветать, они сделали вывод, что добежали примерно минут за сорок.